Мнемосина
Шрифт:
Жанна кивнула:
— Да.
— Вы согласны отдать за обед назначенную цену доброй волей и без принуждения?
Девочка откликнулась эхом:
— Доброй волей и без принуждения.
Официант подал Жанне руку. Она оперлась на протянутую ладонь своими липкими пальчиками, попыталась подняться с дивана, но вдруг неловко пошатнулась, ойкнула и осела обратно.
— Все в порядке, юная барышня? — участливо поинтересовался слуга.
Жанна закусила губу и кивнула. Под загаром ее личико побледнело. Второй раз она поднялась сама без сторонней помощи.
— Позволите проводить вас? — спросил официант, помогая
Девочка кивнула с королевской важностью:
— Позволяю. И мою сестру следует проводить тоже.
Я вспомнил, что гном в лавке поделок из камня также спрашивал моего согласия, когда я предложил рассчитаться за шкатулку без денег. И вспомнил, как подумал тогда о Звездочадском, который толковал о своем согласии стражам у стены. Если только Жанна не была тайной дочерью князя Магнатского, похоже я стал свидетелем того самого расчета услугами, от которого предостерегал меня Ночная Тень. Интересно, какие услуги могли потребоваться хозяину ресторана от столь юной особы? Я знал, что уличных детей часто использовали в роли посыльных, а на войне еще и в качестве шпионов — редко кто мог заподозрить лазутчика в ребенке, крутящемся поблизости.
В сопровождении официанта девочки удалились. У ножки стола, привязанный, остался лежать воздушный шарик. Я поспешно рассчитался, отвязал шарик и бросил догонять недавних знакомых. Девочки шли не торопясь, я настиг их скоро.
— Вы оставили в ресторане свою вещь.
Они обернулись. Второй раз за день я протянул шарик Жанне:
— Держите крепко и не забывайте больше, в следующий раз меня может не оказаться рядом.
Девочка не торопилась брать подношение.
— Вы, верно, перепутали меня с кем-то, любезный сударь. Я ни за что не забыла бы такую красоту, кабы только она была моей, — тут она лукаво взглянула на меня и добавила, — или вы хотите мне его подарить?
Неужели она меня разыгрывала?
— Это твой шарик, — вмешалась старшая девочка и сказала, уже обращаясь ко мне, — спасибо, что возвратили. Жанне он так нравился!
— Нет, не нравился, — тут же возразила Жанна.
— Зачем же ты неслась за ним как угорелая целых пол-квартала?
— Никуда я не неслась, я не курица, чтоб нестись!
За привычным спором я их оставил.
[1] Арик исполняет арию князя Орловского из оперетты «Летучая мышь».
[2] Пока люди учат, они учатся (лат.)
IX. Лизандр читает стихи на колоннаде. Тень Лигеи
IX. Лизандр читает стихи на колоннаде. Тень Лигеи
Смягчается времен суровость,
Теряют новизну слова,
Талант — единственная новость,
Которая всегда нова.
Борис Пастернак
— Куда вы запропали, Микаэль? — был встречен я упреком Януси. — Мы потеряли вас!
— Я был в городе, бродил по аллеям и даже зашел в ту самую лавочку с поделками из камня, где мы с вами скрывались от дождя, помните?
Девушка нетерпеливо отмахнулась от моих откровений.
— Потом, после расскажете. Лизандр нынче читает стихи на
— Разумеется, Януся, вы можете всецело мною располагать.
— Передохните тогда и будьте готовы через час.
Она мимоходом коснулась моей руки и упорхнула, легкая, словно бабочка, лишь прошуршала юбка, да дуновение воздуха отметило ее порыв. Я не чувствовал себя уставшим, напротив, прогулка придала мне бодрости и сил. Я направился было в библиотеку, намереваясь скоротать время за чтением, но по пути был остановлен Пульхерией Андреевной. Хозяйка пребывала в радостном воодушевлении, как, верно, любая женщина после выбора нарядов. Она подхватила меня под руку и увлекла в гостиную, где слуги уже подавали чай и раскладывали в розетки варенье, на сей раз из белой вишни. За чаем Пульхерия Андреевна принялась делиться впечатлениями. Голос ее журчал подобно переливам ручейка, напоминая о доме, о размеренной жизни без войны. Я едва вникал в смысл сказанного, — относительно моды я был полным профаном, но тем не менее слушал внимательно.
— Платье Януси цвета утренней зари, на белом чехле, шитое бисером и жемчугами, больше о нем не скажу ничего, вскоре увидите сами. Мое из зеленого креп-жоржета с кружевом на рукавах и по подолу, к нему Габриэль подарил мне кружевные перчатки и — само очарование! — пелерину ажурного плетения по шелку бисквитного цвета с воротником из страусовых перьев. Мальчик так похож на своего покойного батюшку! Петр Пантелеевич тоже при любой возможности баловал меня подарками. Как мы были счастливы вместе! Каждый раз, как вспомню, хочется смеяться и плакать одновременно, — тут Пульхерия Андреевна действительно всхлипнула, промокнув уголок глаза кружевным платочком. — О нашей свадьбе столковались родители, мы с Петром Пантелеевичем не ропща приняли их решение. Нынешняя молодежь не такова. Сколько я ни предлагала Габриэлю невест, он слышать ничего не хочет о женитьбе. А ведь он солдат, не ровен час… нет, даже думать об этом не стану! Но мне было бы куда спокойнее, кабы сын наконец остепенился. Может быть, вам удастся повлиять на него? Пообещайте поговорить с ним, успокойте материнское сердце!
Пульхерия Андреевна вдруг вскочила с кресла, в котором сидела, приблизилась ко мне, и, заключив мои руки в свои, взглянула на меня огромными молящими глазами, так похожими на глаза ее дочери. От неловкости я не знал, куда деваться. Желая поскорее освободиться из неудобного положения, я пообещал повлиять на Звездочадского, хотя подозревал, что мои увещевания пропадут втуне, чтобы заставить Ночную Тень поменять убеждения, требовалось нечто повесомее слов. Вытянув из меня обещание, Пульхерия Андреевна позволила усадить себя обратно в кресло и милостиво приняла от слуги чашку с чаем.
Я поспешил сменить тему беседы.
— Гуляя по городу, волею случая я повстречал Арика. Он шлет вам наилучшие пожелания.
Госпожа Звездочадская расцвела в улыбке:
— Достойнейший молодой человек. Вежлив, учтив, блестяще образован, из хорошей семьи. А голос, какой голос! Поистине бесподобен, настоящая находка для оперного театра. Я была бы рада, кабы Януся пригляделась к нему повнимательнее.
— К кому мне должно приглядеться? — спросила Январа, появляясь на пороге гостиной.