Мнемоскан
Шрифт:
Однако судья Херрингтон был заинтригован.
— Отклоняется, миз Лопес — и не беспокойте меня больше такими возражениями в продолжение данного опроса. Профессор По, ответьте на вопрос. Локализована ли душа внутри конкретного человека?
По, похоже, растерялся при виде перебранки между судьёй и адвокатом, который платит ему за его показания, однако, в конце концов, ответил:
— Я… да.
— А после смерти? — спросил Дешон. — Что происходит с душой тогда?
— Она покидает тело.
— Физически? Материально? Как энергетическая волна или что-то подобное?
— Душа нематериальна, и она за пределами наших понятий о пространстве
— Как удобно! — сказал Дешон. — Но давайте сделаем ещё один шаг, хорошо? Душе не нужно дышать, верно? Ей также не нужно есть. То есть, она запросто может существовать без поддержки со стороны инфраструктуры биологического тела?
— Конечно, — ответил По. — Душа бессмертна и нематериальна.
— И при этом имеет определённое местоположение. Ваша душа до вашей смерти находится внутри вас, а моя — внутри меня, верно?
По развёл руками.
— Если вы собираетесь попросить меня показать вам душу на рентгеновском снимке или МРТ, мистер Дрэйпер, то я честно признаю, что не могу этого сделать.
— Вовсе нет, вовсе нет. Я просто хочу убедиться, что мы с вами на одной и той же странице. Мы согласились, что душа локализована — ваша внутри вас, моя — внутри меня.
— Да, это так, — сказал По.
— И что душа становится мобильной после смерти тела, верно? Она может отправиться на небеса.
— Да. Если Господь её туда допустит.
— Но может ли она отправиться куда-то ещё?
— О чём вы говорите?
— Я говорю о том, что душа ведь не изменяется после смерти. Она по-прежнему имеет волю, не так ли? Ваша душа не превращается в автомат, верно? Она не становится зомби?
По снова поёрзал на стуле.
— Нет.
— Тогда, доктор По, если не существует теста, который можно бы было выполнить, чтобы установить наличие души, если душа локализована в конкретном месте, если душе не требуется питание и иная поддержка живого тела, если душа покидает тело в момент смерти, если душа выходит за пределы пространства и времени и может переместиться в новое положение после смерти тела, в котором она находилась, и если душа обладает свободой действий даже после смерти, то как вы можете утверждать, что после смерти биологической Карен Бесарян её душа не решила переместиться в искусственное тело, сидящее сейчас за столом истца?
— Я… э-э…
— Ведь это возможно, доктор По? При тех свойствах души, которые вы сами нам описали, разве это невозможно? Биологическое тело Карен Бесарян, по-видимому, мертво. Но не подлежит никакому сомнению тот факт, что миз Бесарян хотела перенести свою личность в механическое устройство, присутствующее в этом зале суда вместе с нами. Принимая во внимае это её желание — желание её души — разве не было бы логичным, если бы её душа вселилась бы теперь в это искусственное тело?
По молчал.
Дешон учтиво ему кивнул.
— Признаю, что был многословен, доктор По, но моя последняя тирада была вопросом, на который вы должны дать ответ.
— Ну, если вы хотите играть в игры…
— Какие игры, доктор По? Вы сами указали на важность того, что биологическое существо имеет душу, тогда как у мнемоскана её нет. Да, вы воспользовались философским языком для того, чтобы указать нам, что присутствующая в этом зале Карен Бесарян, по-видимому, лишена души — состояние, которое вы описали как «зомби». Кое-кто мог бы сказать, что это была игра, поскольку вы сами признали, что не можете обнаружить, измерить или указать нам на душу. — Дешон вернулся к столу истца и встал позади Карен, положив руку ей на плечо. — Даже если души творит один лишь Бог и их нельзя скопировать никаким процессом, доступным смертным, разве не сохраняется возможность того, что душа миз Бесарян находится сейчас в этом искусственном теле — делая его не в большей степени зомби, чем был её биологический оригинал до того, как умер?
— Ну, я…
— Такое возможно, не так ли? — сказал Дешон.
По издал долгий судорожный вздох.
— Да, — сказал он, наконец. — Да, полагаю, возможно.
29
После разговора с Брайаном Гадесом я несколько часов ходил, спотыкаясь — жуткая вещь на Луне, где и так передвигаешься, словно марионетка. Мог ли он оказаться прав? Могли ли робот с Ребеккой… Чёрт, о чёрт. Я хотел её — я так сильно её хотел, что это причиняло мне настоящую, физическую боль. Я не отдавал себе отчёт в том, какую сильную любовь я подавлял для того, чтобы оградить Ребекку от возможной трагедии, но теперь мне не нужно было её подавлять, и она затопила меня с головой. Половина моих мыслей была о ней; даже в снах, которые мне удавалось вспомнить, была она. Я должен был снова её увидеть, узнать, есть ли у нас шансы…
И всё же, а если нет? Что если весь этот флирт, все эти нежные касания, все эти приветственные и прощальные поцелуи и даже та чудесная ночь нашей близости так много значили лишь для меня одного?
Нет. Нет, я не мог так ошибаться. Что-то во всём этом было — не могло не быть. И я должен был вернуться, пока этот гадский… гадский андроид сделает свой ход.
Однако как это сделать, я не имел ни малейшего понятия. Но я буду держать глаза и уши открытыми, выискивая свой шанс. А пока…
А пока Гадес был прав. Я едва ковырнул тот массив удовольствий, который предлагала Луна. И теперь, когда я окончательно решил так или иначе её покинуть, я мог по крайней мере попробовать какие-то из них. В конце концов, второй раз я сюда уже точно не попаду.
Так что для начала я опробовал одну из проституток. Я выбрал красивую миниатюрную японку с большими карими глазами; я её выбрал не думая и не сразу осознал, что она больше всех остальных была похожа на Ребекку Чонг.
И у нас был секс, и она была смела и чудо как хороша. И Гадес оказался прав: при пониженной гравитации и правда можно выделывать всякие штуки. Мы делали это и стоя, и отжимаясь от пола на одной руку, мы делали это по-всякому, и я продолжал думать о Ребекке, только о Ребекке.
В конце концов я насытил физическое желание и поблагодарил женщину. Но это была не любовь.
И это была не та женщина, которую я любил.
— Сторона ответчика вызывает профессора Алиссу Неруду.
Высокая стройная женщина под шестьдесят, с тёмными волосами и смешанными европейско-азиатскими чертами лица заняла место свидетеля.
— Клянётесь ли вы, — сказал клерк с едва заметным акцентом, — что показания, которые вы дадите по делу, рассматриваемому сейчас судом, будут правдой, всей правдой и ничем, кроме правды, и да поможет вам Бог?