Многоцветная Земля
Шрифт:
Служитель был невысокого роста с кожей кофейного цвета и седеющими курчавыми волосами. Манеры его были самыми предупредительными, как у хорошо вышколенного слуги.
Амери почувствовала, что готова заснуть стоя, было бы к чему прислониться. Но услышала свой собственный голос:
— Разумеется, я сделаю все, что в моих силах.
Онемевшие мышцы ее ног свело судорогой: тело протестовало против необдуманных заявлений разума.
— Видите ли, священники не часто бывают у нас. Раз в три-четыре месяца престарелый брат Анатолий из Финии или сестра Руфь из Гории, объезжая форты, заглядывают и к нам по пути на запад. Нас, католиков, здесь наберется человек пятнадцать, и мы были бы очень признательны вам, если бы вы…
— Разумеется. Думаю, лучше всего подойдет литургия святого Иоанна Златоуста.
— Но сначала вам необходимо побывать в бассейне и поужинать.
Служитель поднял вещи Амери и, осторожно обвив ее рукой свои плечи, повел сестру прочь от халикотериев.
Едва спустившись на землю, Фелиция бегом бросилась к Ричарду и нетерпеливо спросила:
— Ну как? Научился управлять халиком?
— Проще простого. Ведь ты видишь перед собой метапсиха второй величины.
Ричард посмотрел на Фелицию с высоты своего халика и попросил:
— Послушай, раз ты в хорошей форме, помоги мне спуститься.
— Нет ничего проще, — охотно согласилась спортсменка и, ловко взобравшись на помост, взяла Ричарда под мышки и одним махом поставила его на ноги рядом с собой.
— Великий Боже! — только и мог выговорить пораженный пират.
— Боюсь, что мне тоже понадобится ваша помощь, — послышался сухой голос Клода. Фелиция подошла к соседнему халику и с легкостью подняла престарелого антрополога из седла, словно тот был ребенком.
— Какая же гравитация у вас на Акадии? — хрипло спросил Ричард.
Фелиция одарила его ослепительной улыбкой:
— Ноль целых восемьдесят восемь земной. На первый взгляд кажется, что на Акадии все легче, капитан Блад, но особой радости нет.
— Фелиция, я вас очень прошу не предпринимать никаких попыток к бегству, пока мы находимся здесь, — Клод был не на шутку встревожен. — Ведь в подобных местах они особенно бдительны.
— Не беспокойтесь. Я и не…
— Тс! — предупредил Ричард. — Она приближается. Нет, вы только посмотрите на Ее Милость — какова?
Белый халикотерий, на котором восседала Эпона, величественно пронес всадницу через толпу валившихся с ног от усталости пленников и мимо разбросанных вокруг пожитков.
— Ни пылинки, ни капельки пота, — с горечью заметила Фелиция, хлопнув рукой по уже запачкавшейся короткой зеленой юбке своей спортивной формы. — Выглядит так, будто прибыла на бал или на свое растреклятое празднество. Должно быть, накидка сшита из ионизованной ткани.
Несколько пленников все еще оставались в седлах, в том числе долговязая фигура с рыжеватой бородой, закутанная в широкий рыцарский плащ с золотым львом. Он сидел, закрыв лицо руками. Локти его покоились на луке седла.
— Дугал! — голос Эпоны был вкрадчивым, но в то же время повелительным.
Рыцарь подпрыгнул в седле и с диким видом уставился на нее.
— Нет! Не надо! Прошу вас, не надо больше!
Но Эпона только подала знак служителям, чтобы те взяли халикотерия рыцаря под уздцы.
— О ты, прекрасная дама, не знающая милосердия, — простонал он. — Аслан, Аслан.
Эпона направилась к стоявшему в отдалении небольшому зданию с верандой. С крыши веранды свисали горшки с цветами. За ней потянулись и служители, ведя под уздцы халикотерия, на котором сидел Дугал.
Клод посмотрел им вслед и обратился к Ричарду:
— Ну вот, теперь ты сам видишь и знаешь все. Хорошо, что ты вне игры. Похоже, что она действует решительно и грубо.
Бывший капитан космического корабля проглотил горечь, внезапно появившуюся во рту по мере того, как память его начала медленно оживать.
— А кто… кто такой Аслан? — с трудом проговорил он.
— Нечто вроде доброго волшебника из старинной сказки, — ответил антрополог. — Волшебный лев, спасающий невинных малюток от чудовищ в стране, которой никогда не было на свете, под названием Нарния.
Фелиция рассмеялась:
— Вот уж не думала, что чары добрых волшебников распространяются и на плиоцен. Так кто из вас, джентльмены, отправится со мной принять горячую ванну?
И она твердым шагом пошла в сторону бассейна, пыльные перья на ее шлеме трепетали от ветерка. Ричард и Клод, прихрамывая и спотыкаясь, поплелись следом за ней.
ГЛАВА 12
Что это был за вечер!
Эйкен Драм растянулся на белоснежных простынях и с помощью своего серебряного ожерелья прокручивал в памяти наиболее яркие впечатления. Потрясающие экзотические напитки. Вкуснейшие блюда. Развлечения, музыка, танцы, веселая кутерьма, беготня. И все эти «экзотики» и их дамы охотно принимали участие во всех его, Эйкена Драма, затеях! Уж он им показал, на что способен! Нет, что ни говори, а он наконец нашел себе местечко по вкусу… Здесь, в Изгнании, среди тех, кто любит посмеяться и почудить не меньше, чем он сам, у него есть перспективы! Он будет расти и блистать!
— Пожалуй, стану сэром Хозяином! — хихикнул Эйкен. — Повелителем в этом сумасшедшем доме, будь он проклят! И уж тогда всем покажу! К тому же буду летать!
Чуть не забыл. И летать тоже!
Его обнаженное тело медленно воспарило над постелью. Эйкен раскинул руки в стороны и поднялся до потолка, который лучи утреннего солнца, пробившиеся сквозь оконные занавеси, разрисовали золотисто-зелеными полосами. Спальня превратилась в аквариум, а он, Эйкен Драм, — в пловца, свободно парившего в воздухе. Сальто! Теперь в другую сторону! Пируэт! Нырок! Эйкен опустился на постель и вне себя от восторга принялся подпрыгивать на пружинах. Плавать в воздухе — чрезвычайно редкий дар даже среди весьма талантливых тану, и дамы особенно горячо приветствовали, когда он открыл, что умеет летать.
Волшебное серебряное ожерелье!
Эйкен соскочил с постели и подошел к окну. Рония просыпалась и приступала к будничным делам. Он видел людей, прогуливающихся или шествующих деловой походкой, высокорослых тану верхом на халикотериях, покрытых нарядными попонами, и крохотные фигурки рамапитеков, подметающих улицы, копошащихся в садах, переносящих какую-то кладь. Калейдоскоп, да и только!
—… Эй, я тебе говорю, Эйкен! Отзовись! Ты где, приятель?
Мысленный сигнал прозвучал в сознании Эйкена сначала неуверенно, как бы запинаясь, потом все более отчетливо и настойчиво. Ну конечно же, это Раймо. Угрюмый лесоруб резко изменил свое отношение к Эйкену, когда вчера вечером увидел, что у его приятеля открылись метапсихические способности. Раймо перестал относиться к нему, Эйкену Драму, как к трепачу и сменил свой тон на дружеский. А почему бы и нет? Ведь у него, Раймо, есть нюх на победителя.