Многоярусный мир. Том 1. Сборник фантастических произведений
Шрифт:
— Тебе лучше продолжить, — с неохотой произнес он.
— У меня с Вебером этим утром состоялся ожесточенный спор, — вдруг выпалила она.
— С этим че… когда? — он бросил взгляд на часы. — Еще рано.
— Около трех или четырех, наверное. В его комнате. Я отправилась к нему и разбудила.
— Послушай, не смей делать подобных вещей с Вебером!
— Я посмела. В общем, он уехал.
Он поднялся, и редкие пятна гнева загорелись на его щеках. Он сделал вдох, выдох и снова сел.
— Тебе лучше все рассказать.
— В библиотеке, —
— Я помню о чем-то таком. — Он привык к ее манере кругами подходить к чему-то важному. Она строила ступени диалога не как рабочий, а как архитектор. Иногда она подносила порции своего строительного материала и складывала их подле строения. Если она и делала так, то значит материал был нужен и пойдет в ход.
Он ждал.
— Самки родили маленьких крольчат и все они оказались также женскими особями. Самое интересное то, что они были практически идентичны друг другу и матери. Рисунок сетчатки глаза был так схож, что даже экспертов можно обмануть их фотографиями. „Невозможная похожесть“ — вот, что сказал один из них. И я разбудила доктора Вебера, чтобы рассказать ему.
— А он сказал тебе, что читал эту книгу.
— Он ее написал, — кротко сообщила она. — И тогда я ему сказала, что если он смог такое сделать с бельгийскими кроликами, он может сделать то же-она кивнула на свою большую постель, — с ним. Затем она помолчала, пока Кеогх отвергал эту идею, потом нашел, что она застряла в голове, подобно занозе, обратил на нее свой мысленный взор, попытался стряхнуть ее прочь, снова, — и не смог, тогда медленно приблизил ее, перевернул, покрутил так и эдак.
— Взять одно из этих… этих созданий, похожих на яйцеклетку, — заставить его расти…
— Тебе не нужно заставлять его расти. Оно само отчаянно хочет расти. У тебя их тысячи. И с каждым часом на сотни больше.
— Боже мой!
— Эта мысль пришла мне в голову, когда доктор Рэтберн предложил операцию. В одно мгновение, подобно чуду. Если ты кого-нибудь любишь, — посмотрела она на спящего, — чудеса происходят. Надо лишь хотеть, чтобы они происходили. — Она посмотрела на него так пронзительно, что он отодвинулся назад в своем кресле.
— Я могу иметь все, стоит только захотеть — и все, что мне необходимо-хотя бы возможность. Нам лишь надо ее реализовать. Вот почему я отправилась к доку Веберу этим утром. Попросить его.
— Он сказал — невозможно.
— Сперва. Через полчаса или около того заявил, что вероятность один шанс к миллиарду или триллиону… но понимаешь, как только он это произнес, то тем самым подтвердил, что возможно!
— И что ты тогда сделала?
— Позволила ему попробовать.
— И значит, поэтому он уехал?
— Да.
— Ты сошла с ума, — он сказал это прежде, чем смог остановиться. Она, казалось, вовсе этому не возмутилась. Она сидела и хладнокровно ждала.
— Послушай, — сказал наконец Кеогх, — Вебер сказал, что эти деформированные — э-э, — создания были похож и на оплодотворенную яйцеклетку. Он никогда не говорил, что это именно так. Он мог бы сказать-что ж, я сделаю за него-что это не оплодотворенные яйцеклетки.
— Но он действительно сказал, что это так — так или иначе, некоторые из них, а в особенности те, что достигли легких — очень похожи. А как близко нужно тебе получить, прежде чем вообще бы нельзя различить?
— Этого не может быть. Просто не может.
— Вебер сказал то же самое. И я спросила, а пробовал ли он когда-нибудь?
— Ладно, ладно! Ничего не выйдет, но лишь для того, чтобы продолжить сей глупый спор, предположим, что ты получишь нечто и оно будет расти. Но нужно питание, должна поддерживаться определенная температура, какое-то количество кислоты или щелочи может убить его… Невозможно что-то такое разместить во дворе.
— Подобное сделано — у одной коровы взяты яйцеклетки и пересажены в другую и получены телята. В Австралии есть один человек, который предполагает выращивать племенной скот от слабых коров таким образом.
— Ты выполнила свое домашнее задание.
— О, еще не все. Доктор Кэррел из Нью-Джерси смог сохранить живую ткань цыпленка в течении пяти месяцев — и утвердил, что может и неограниченно — в питательном растворе, в термостате у себя в лаборатории. И она растет, Кеогх! Она так растет, что ему время от времени приходится срезать ее.
— Сумасшествие! Просто безумие. — пробурчал он. — И что ты думаешь получить, если один из этих монстров дойдет до срока?
— Мы доведем до срока тысячи, — спокойно сказала она. — И один из них будем — им.
Она неожиданно наклонилась вперед, и даже голос ее пресекся. На ее лице проступила какая-то неудержимость, то же и в голосе, и хотя он звучал по-прежнему тихо, это поколебало его:
— Его плоть, его скелет, его тело, будут выращены заново. Его волосы, Кеогх. Его отпечатки пальцев. Его-глаза. Его-его сущность!
— Я не могу… — Кеогх встряхнулся словно взмокшая спаниель, но ничего не изменилось, он по-прежнему был здесь, как и она, постель, спящий и эта ужасающая, невообразимо чудовищная, ошибочная идея.
И тогда она улыбнулась, протянула свою руку и дотронулась до него. Поразительно, но это была материнская улыбка, теплая и ласкающая, с материнской любовью, защищающим прикосновением, голос ее был полон любви.
— Кеогх, если не получиться, то не получится, несмотря на все, что мы сделаем. И тогда ты будешь прав, Я же думаю, что получится. Я этого хочу. Разве ты не хочешь того, чего я желаю?
Ему пришлось улыбнуться, и она улыбнулась в ответ.
— Ты просто молодой дьявол, — страстно выпалил он. — Заставляешь меня бегать туда-сюда. Почему ты хочешь, чтобы я возражал?