Mobilis in mobili. Личность в эпоху перемен
Шрифт:
В этой группе исследований постановка целей, мотивация, оценочные процессы и самоэффективность рассматриваются как включенные в обучение контролю решений и действий в неопределенных ситуациях. В теории Бандуры, Ванкувера-Путки и других акцент ставится на оценочных суждениях человека об успешности продуцируемых им действий, что связывается с воспринимаемой самоэффективностью.
При так понятой саморегуляции контроль означает включение регуляционных процессов на ранних стадиях приобретения знаний и навыков, а цели самокоррекции релевантны на следующих стадиях, поскольку они служат интеграции и расширению поля возможных целей человека. В отечественной психологии сложились другие подходы к саморегуляции [Моросанова 2011], где иным образом решаются вопросы о связях самоконтроля с процессами целеобразования и интеллектуально-личностными свойствами.
Не только в рамках «познавательной» (когнитивной) и «поведенческой» («праксиологической» или «саморегуляционной») парадигм представлены теоретические подходы к пониманию предвосхищений при принятии решений и реализации выборов в действии. Мотивационно-личностная регуляция выбора в не меньшей степени изучена. Однако нам хочется обратить внимание на происходящее теоретическое «укрупнение» обобщений о психологической регуляции выборов в условиях неопределенности.
Эмпирические исследования предвосхищений и выборов в когнитивных стратегиях и их роль в соотнесении теоретических подходов. Образ мира vs. гипотезы «соматических маркеров» в регуляции прогностической активности и стратегий выборов
В исследованиях предвосхищений в ситуациях неопределенности традиционно дань первенства отдавалась интуиции и вероятностному прогнозированию. Последнее могло рассматриваться как в контекстах работы т. н. когнитивной Системы 1 [Канеман 2014], так и в более широком контексте рассмотрения интеллектуально-личностных различий в опережающей активности со стороны образа мира [Смирнов 2016]. В последние десятилетия было показано, что в ситуациях неопределенности при принятии решений большей эффективностью характеризуются стратегии, сочетающие рациональный анализ и интуицию [Степаносова, Корнилова 2006]. Соответствующие конструкты могут быть операционализированы через предпочитаемые стилевые характеристики принятия решений [Корнилова, Разваляева 2017; Epstein et al. 1996]. В целом же принятие решений стало той ведущей областью исследований, в которой утвердилось представление о необходимом взаимодействии когнитивной и эмоциональной, рациональной и интуитивной подготовки прогнозов и выборов в условиях неопределенности ([Корнилова 2016a; Hastie, Dawes 2010] и др.).
Важной характеристикой при изучении прогнозирования является фактор задач, поскольку включение в построение прогнозов предметного содержания существенно для становления профилей регуляции предвосхищений и решений в условиях неопределенности. Изучение вклада когнитивных способностей в процессы прогнозирования в последние десятилетия стало уходить на второй план, а учет эмоциональной сферы стал чаще попадать в фокус внимания исследователей после того, как А. Дамасио выдвинул гипотезу «соматических маркеров» [Damasio 1996]. Маркеры при этом понимаются как возникающие при определенных сигналах висцеральные реакции, построенные на основе предыдущего индивидуального опыта и субъективно переживаемые как «подозрения», «внутри что-то екнуло» и проч. [Медведева и др. 2013]. Популяризации этой концепции во многом способствовало то, что она служит теоретической поддержкой выявления механизмов нарушения обратной связи для разных клинических групп на основе единой экспериментальной модели при использовании набора заданий, получивших название Айова-теста – Iowa Gambling Task (IGT) [Bechara et al. 2005].
Концепция образа мира фокусирует иной, чем только обратная связь от чувственного индивидуального опыта, аспект прогнозирования: опережающую прогностическую активность субъекта, направляемую амодальными – и значит не обязательно переживаемыми чувственно – глубинными структурами (включающими индивидуальную представленность значений). Вместе с тем психология принятия решений выделяет и универсальные закономерности ориентировки человека в ситуации неопределенности и риска, предполагая в качестве диагностической проблемы анализ того, какие процессы выходят на ведущий уровень в динамических регулятивных системах, обеспечивающих становление прогнозов, оценок и выборов человека.
Обращение прогнозов человека в будущее включает как принятие неопределенности этого будущего, так и регуляцию со стороны «образа мира», предполагающего не только разноуровневость «мира образов» (от перцептивных до умственных), но и определяемость ядерных структур образа мира реальными условиями жизнедеятельности. Представление о функционировании образа мира сегодня может выступить опорой в изучении как прогнозирования, если обозначать этим словом решение разных типов прогностических задач, так и функциональной регуляции становления прогнозов со стороны динамических регулятивных систем – ДРС, включающих когнитивные и эмоционально-личностные составляющие ориентировки в мире.
Если предполагать, что эти системы всегда парциальны (в силу целевой регуляции действий, решений и выборов человека) и складываются как динамические иерархии разных процессов, то образ мира (или представление о мире, или картина мира) можно рассматривать в качестве их «стабилизатора», направляющего прогностическую активность и задающего целостность когнитивно-личностной регуляции целеобразования и целедостижения [Смирнов и др. 2016]. В качестве динамического контроль неопределенности следует понимать в том смысле, что сам образ мира постоянно обогащается. Благодаря такому контролю со стороны образа мира неопределенность для субъекта не становится хаосом, а субъект деятельности и познания выступает автором своих действий и решений, с характеризующими его интеллектуальными и личностными возможностями [Смирнов 2016].
Рассмотрение особенностей регулятивных процессов принятия и преодоления человеком условий неопределенности позволило развивать положение об открытости ДРС; причем в эти ДРС, направляющие актуалгенез предвосхищений (прогнозов, гипотез, целей) могут включаться любые процессы из спектра познавательной деятельности (памяти, внимания, научения, построения умозаключений) и многомерного личностного потенциала субъекта.
Предвосхищения в ситуации выбора
В понимание образа мира как системы разноуровневых и когерентных гипотез, непрерывно генерируемых субъектом навстречу стимульным воздействиям и апробируемых ими (встречное уподобление по А. Н. Леонтьеву) заложено представление о механизме влияния когнитивных и личностных факторов, радикально уменьшающих неопределенность бесконечного числа возможных интерпретаций воздействующих стимулов. Таким образом задается более или менее широкий или узкий диапазон потенциальных интерпретаций внешних ситуаций; и ширина этого коридора определяется прежде всего субъективной вероятностью ожидаемых на входе стимулов. Метафорически можно сказать, что система таких «коридоров» субъективных предвосхищений (в том числе и вероятностей), как ожидаемых событий, и суть образ мира [Смирнов 2016].
Рассмотрение образа мира как основы функциональной регуляции прогностической активности человека позволяет сделать следующее обобщение. Как исследования прогностической активности человека, так и возможного в его мышлении подводят к тому, что фактически мы имеем дело с прогностической моделью мира, и степень определенности или неопределенности этого прогноза прямо сказывается на адекватности образа мира и его способности ориентировать наше поведение, нашу деятельность. Функциональная роль образа мира не предполагает, что ей в соответствие необходимо ставить выделение какого-то особого процесса. Образ мира как бы задает «оси контроля» становления динамических регулятивных систем, открытых с точки зрения их состава и процессуальных иерархий. Но такое теоретическое понимание принятия и преодоления неопределенности человеком предполагает решение исследовательских задач для обсуждения эмпирических доводов, поддерживающих ту или иную концепцию. Доводом в пользу концепции образа мира стало бы выявление регулятивной функции интеллекта (в разных его измерениях как академического, общего и т. д.) в решении прогностической задачи, что противоречит идее «соматических маркеров» А. Дамасио [Damasio 1996].