Модель событий
Шрифт:
— Случайных свободных мест не бывает. Зато бывают неблагодарные мальчишки, и ты — один из них. Представь-ка на секундочку вот такую картину: судьба взяла тебя за ручку, купила тебе на вокзале билет, помогла донести чемоданы и усадила на твоё место в купе. Ах да, ещё платочком вслед помахала. Что бы ты тогда говорил? Что сам не пошевелил и пальцем ради того, чтобы достичь цели, что тебе просто повезло чуть больше, чем кому-то, может быть, куда более достойному? Так ведь?
— Да, но... Нет, я понимаю, прекрасно понимаю, что мне как раз очень повезло, что я оказался
— Для самозванца ты уж как-то слишком боек.
— Приходится. Надо же втираться ко всем в доверие.
— Н-да... Надо, конечно, было дать тебе шанс самому до этого додуматься, но вижу, ты всю отпущенную тебе природой умственную энергию тратишь на то, чтобы втираться в доверие. Этак ты никогда не поймёшь, что самозванцев у нас нет. Если ты попал сюда и прижился — значит самой судьбой был предназначен для этой работы. Самозванцев всегда быстро разоблачают. Особенно если они так неуклюже втираются в доверие.
— Тогда почему у меня опять ничего не получается? Вот вроде иду я к своей цели, двигаюсь вперёд, но как-то криво. То влево, то вправо, зигзагами. Как будто от врагов уворачиваюсь. Кажется, что я так вообще никогда ничего не достигну.
— Только так ты достигнешь всего, что необходимо. Ты видел когда-нибудь ручей с прямым руслом? Вряд ли. Он прокладывает себе путь, виляя и петляя. Повернул чуть влево, собрался с силами и продвинулся вперёд, свернул немного вправо, отдохнул — и снова вперёд. Только искусственно проложенные каналы могут похвастаться прямым руслом, да и те норовят тайком подгрызть берег там, намыть песка здесь. А искусственные каналы в твоей терминологии — это как раз самозванцы, к которым ты решительно не хочешь иметь никакого отношения.
— А... Ну да... А как насчёт канала Грибоедова? — ухмыльнулся Виталик. — Он ведь такой... не слишком прямой.
— Знай и люби родной город, — наставительно произнёс Даниил Юрьевич. — Начни хотя бы с изучения его истории — и тогда ты, как по волшебству, перестанешь плутать даже в незнакомых переулках. Канал Грибоедова, он же — Екатерининский, в молодости был известен всем как речка Кривуша, названная так — угадай почему!
— Наверное, потому, что она просто текла себе и текла и не думала о какой-то там цели. Я так не могу. Мне всегда надо видеть, куда я иду.
— Тогда просто почаще смотри себе под ноги, — изобразив на лице утомление пополам с негодованием, сказал шеф и потянулся к телефонной трубке: разговор был окончен.
Слегка оглушённый, Виталик поднялся с места, сделал шаг в сторону двери, ещё один и ещё. Потом посмотрел себе под ноги и замер от удивления. Интересно, что здесь делает злополучная подзарядка от его мобильного? Почему она валяется на полу в кабинете Даниила Юрьевича? Ну, что бы она тут ни делала, а теперь она снова в надёжных хозяйских руках.
За время своего безответного служения интересам Зелёных хвостов и лично Ингвара Эрикссона, Дмитрий Олегович постепенно свыкся с мыслью, что за
Возле подъезда, в котором обретались шемоборыизгнанники, висела доска объявлений с пёстрыми обрывками разноцветных листовок, похожая на политическую карту мира.
Поверх карты было прилеплено написанное от руки объявление о продаже квартиры в этом доме. Вчера его здесь не было — видимо, Коля и Миша решили использовать все возможности. Что очень кстати. Возможность уже идёт к ним, поднимается по лестнице, нажимает на кнопку звонка.
— Кого вам?
— Того, кто повесил на улице объявление о продаже квартиры.
— А что такое? Имею право!
— Я покупатель.
— А... в этом смысле. Заходите. Рано-то так чего?
— Не хочу, чтобы кто-нибудь меня опередил.
— Да кому оно... А... ну смотрите, я вам мешать-то не буду.
Сказав это, Коля повернулся к покупателю спиной и шаркающей походкой побрёл по коридору в сторону кухни.
Дмитрий Олегович постоял некоторое время в коридоре, поглядел на расставленные по углам пыльные искусственные цветы в аляповатых пластмассовых вазах, подивился тому, что кто-то по доброй воле украшает своё жилище подобными артефактами, и двинулся вслед за хозяином.
Коля и Миша, не ожидавшие, что он присоединится к ним так скоро, только-только наполнили по первой утренней рюмке, успели чокнуться, выдохнуть, да так и застыли со своими стограммами в руках.
— Коллега, — первым обрёл дар речи Миша, — садитесь.
Коля только глазами хлопал: и как он сразу не признал в этом «покупателе» шемобора? Совсем, видно, чутьё потерял.
— Я сжульничал и выставил защиту, — любезно пояснил Дмитрий Олегович, — а то бы вы меня не впустили.
— Конечно, не впустил бы! — хрипло сказал Коля, залпом опустошая свою рюмку. Миша скептически поглядел на товарища, но тоже последовал его примеру. Неторопливо понюхал рукав своей засаленной клетчатой рубашки и, видимо, остался доволен запахом.
— Я к вам по делу, — улыбнулся Дмитрий Олегович, усаживаясь на ближайшую (вроде бы даже чистую) табуретку. — По личному делу.
— Слушай, тебе же не принципиально, когда нас мочить? — неожиданно задушевным тоном сказал Миша. — Часом раньше, часом позже. Давай мы примем обезболивающего, крепко так примем — и тебя, если хочешь, угостим. Да ты двигайся к столу, тут нормально. Не антисанитария. Тебя как зовут? Меня — Михаил, а это вот — Николай, мой друг. Хотя ты, наверное, знаешь.
— Дмитрий. Нет, я не буду.