Модификаты
Шрифт:
— Все верно, София, — и не подумал отрицать мое обвинение Рожер, и я не смогла удержаться от возмущенного фырканья.
— То есть ты признаешь, что солгал мне? Знаешь, я все, безусловно, понимаю: твое желание замять как можно быстрее происшествие и не предавать его огласке, учитывая, что психологическое равновесие всех членов экипажа для тебя как для капитана превыше всего…
— София, — попытался прервать меня Тюссан, но я выставила руку, затыкая его жестом.
— И я, черт возьми, согласилась бы с тем, что в интересах всеобщего спокойствия мне нужно было бы просто забыть о нападении и удовольствоваться твоими заверениями, что такое не повторится,
Рожер прикрыл глаза и чуть откинул голову, и я заметила, как дернулся его кадык, а когда он снова посмотрел на меня, в золотистых глазах было настолько через край печали, что я прикусила язык, проглатывая остальные приготовленные обвинения, одно хуже другого.
— Скажи, София, у меня, что, вообще нет шансов заполучить кредит твоего доверия, и мне всегда, в абсолютно любой ситуации придется убеждать тебя, что мои действия, связанные с тобой, не несут угрозы или лжи? — с более чем отчетливой горечью произнес он.
— Что, прости?
— Я действительно не давал распоряжения Горо начать исследования. Неужели ты думаешь, что я поручил бы это кому-то, вместо того чтобы сделать все самому в случае, когда это касается тебя? Всю эту неделю я потратил каждую свободную минуту, разбирая едва ли не на молекулы каждый узел этого "Сталкера".
— Но… но ты же не робототехник. — Вот прям в тему замечание, София. Ну почему, почему с такой завидной регулярность рядом с этим мужчиной умудряюсь оказаться краснеющей и задыхающейся от стыда за свой длинный язык, а главное, за априори оскорбительный для него полет фантазии?
— Не нужно хоть в чем-то недооценивать меня, — рявкнул Рожер, вскакивая. — Я никогда не стал бы капитаном этого гребаного корабля, София, если бы мной невозможно было эффективно заткнуть любую пробоину в личном составе. Как, по-твоему, я могу отвечать за все здесь, если не знаю каждый аспект жизни корабля на уровне хотя бы чуть более высоком для дилетанта.
Я уже не просто сгорала от стыда, а просто полыхала столбом белого пламени, желая съежиться и спрятаться в темном углу от собственной дурости и импульсивности. Слов для оправдания или защиты не находилось, язык будто намертво приварило на месте интенсивностью чувства вины и эпической несуразности.
— София, есть ли у тебя и меня шанс стать "нами", если тебе настолько тяжело дается этот процесс? — Гнев, только что звеневший в голосе Тюссана, снова трансформировался в печаль. — Я начинаю думать, что не будь я чертовым капитаном Ковчега, ты бы не удосужилась расщедриться даже на эти, как выясняется, мало результативные усилия.
Что? Да кем он меня считает, в конце концов? И тут пришел ответ. Именно той, кого ты ему демонстрируешь с завидной регулярностью. Сучкой, все время пристально наблюдающей за каждым его вдохом и движением в ожидании, когда же возникнет хоть намек на ошибку, чтобы моментально этим воспользоваться, обрушив все обвинения, которые только взбредут в голову. И нет, я такой никогда не была, но вот по какой-то причуде судьбы или психики внезапно стала.
— Ты ведь не можешь меня всерьез обвинять, что я какая-то приспособленка, готовая терпеть мужика-засранца, только потому что он долбаный капитан или не важно еще какая шишка, — умудряться продолжать злиться, когда уже совершенно точно отдаешь себе отчет в том, что ты тут единственная, кто заслуживает гнева — та еще задачка. Я с ней не справлялась.
— Вот именно. Ты меня
Что-то примитивно-интуитивное прошептало в глубине сознания: "Пусть идет" Но оно не было мною, Софией, а лишь какой-то всегда заслуженно игнорируемой частью, и поэтому я поднялась и прижалась к Рожеру со спины, обвивая мощный торс руками.
— Извини. Снова. Опять. В который раз, — искренне попросила я, понимая, что если он сейчас выйдет в дверь, я упущу, возможно, лучший шанс в своей жизни. — Хочу, чтобы ты остался.
— Я хочу намного больше, чем просто остаться, — голос капитана стал требовательным и предостерегающим сразу, без всяких плавных переходов.
Схватив его за руку, сама потащила Рожера к постели.
— Ну так, черт возьми, прекрати оставаться просто так.
— Это "м-м-м-м" — отстань и дай мне еще поспать или "м-м-м-м" — не вздумай остановиться? — защекотал мою кожу дыханием Рожер, добираясь почти до ягодиц, продолжая прикусывать и облизывать по пути.
— Как будто ты и сам не знаешь, — фыркнула я и охнула, когда он внезапно накрыл меня своим телом, давая лишь на пару секунд ощутить весь его вес. Совсем недолго, даже дыханию не помешало, но этого всегда хватало для того, чтобы осознать, насколько же он больше и сильнее. Мне очень нравилось чувствовать себя маленькой и слабой при таком сравнении — это дразнило и пробуждало самую глубинную часть моей женской натуры, но при этом все равно где-то далеко и фоном мелькала мысль о собственной уязвимости и неспособности противопоставить хоть что-то его силе и размерам. Я даже сердилась на себя за это, ведь чем Рожер мог мне угрожать? Что за чушь? Худшее, что в принципе могло произойти между нами, это расставание. Причем вполне себе спокойное, учитывая, что мы оба взрослые цивилизованные люди, склонные к обсуждению и анализу любой ситуации, а не к взрывным эмоциям.
— Мне недостаточно знать, звезда моя. Мужчины любят слышать, как их желают, причем постоянно, — пробормотал капитан, зарываясь носом в короткие волосы на моем затылке и настойчиво потираясь бедрами, чтобы позволить своей напряженной плоти без всякой помощи проскользнуть в меня. — Почему тебе не отпустить волосы, София? Мне бы это понравилось.
— Самое время об этом поговорить, — выдохнула сдавлено, справляясь с легкой болезненностью его первого проникновения.
Прошлой ночью, да и вообще несколько последних суток Рожер был ненасытен, и чем ближе был срок моей следующей фазы стазиса, тем настойчивей и даже немного агрессивней в постели он становился. Я не собиралась на это жаловаться, но, кажется, мое тело готово было это сделать за меня.
— Тебе больно? — обеспокоенно спросил Рожер.
— Есть немного. Некоторые части моего тела немного не согласны с размерами твоих аппетитов, хотя не против других размеров, — рассмеялась я и толкнула свою задницу навстречу его паху, настаивая на продолжении начатого действа. — Но я это как-нибудь переживу.
— Прости, — Рожер стал исцеловывать мои шею и плечи, двигая бедрами мучительно медленно, плавно скользя, а не настойчиво вторгаясь. — Я немного теряю контроль, понимая, что лишусь тебя на полгода. Но, между прочим, всего пять минут в Компенсаторе избавили бы тебя от последствий моей невоздержанности.