Модификаты
Шрифт:
И-и-и тут я смутилась. Так, что аж щеки запылали и дышать стало трудно. Я и припомнить не могла, когда вот так вот вспыхивала, и не знала, куда уткнуться взглядом. В одно мгновение я с особой остротой осознала, что передо мной не просто капитан, раздражающий тип, а еще и мужчина. Ошеломительно красивый мужчина, который только что без всякого стеснения признал меня привлекательной. А еще мы тут совсем одни, и воздух между нами будто загустел и заискрил электричеством, от которого затвердели мои соски, чего совершенно не скрывала одежда. Глупость какая. Как, начав с разговора о моем отношении к Модификатам, мы умудрились добраться до такого?
— Спасибо, — только и смогла промямлить я. — Могу я теперь идти?
Не идти, а бежать надо сломя голову.
— Еще минуту, — остановил меня Тюссан. — Хочу подвести черту. Я очень рад, что нам удалось поговорить обо всем,
— Имеете в виду что-то определенное… Рожер? — Или правильнее будет сказать — кого-то?
— Вполне возможно, София. Но это тема для другой беседы, — и он снова улыбнулся, смутив меня и спутав мысли. Больше всего потому, что ну не выходило у меня воспринимать проявление его дружелюбия однозначно положительно. Что-то тревожно напряглось внутри, противясь даже собственному возбуждению. Не слишком приятное состояние для кого-то вроде меня, привыкшего полагаться на понятия и вещи более реальные, осязаемые, поддающиеся изучению и измерению, а не на какие-то ощущения и отголоски странных эмоций.
— Отменить блокировку, — громко приказал капитан, и дверь, снова смачно чавкнув, отъехала, вырывая у меня еще один облегченный вдох.
Мне срочно требовалось пространство и одиночество для обдумывания произошедшего. Вскочив, я направилась на выход.
— София, хотел спросить по поводу завтрашней жеребьевки, — окликнул меня капитан. — Хотите быть в первой смене?
— От моего желания это никак не зависит, — пожала я плечами. — Но, если подумать… даже не знаю. Признаться, меня немного пугает перспектива погружения в стазис. Понимать, что ничего не будет зависеть от моего контроля, — страшновато. Но с другой стороны, сейчас или спустя полгода, но пройти через это придется. Так что… без разницы, как выпадет, так тому и быть.
— Мне нравится, что Вы не стесняетесь признавать наличие у себя страхов. Это придает Вам больше естественности, — сказал Тюссан.
— Да куда уж ее еще больше, — осмелилась теперь уже улыбнуться и я. — Еще увидимся, Рожер.
— Это точно. Куда от этого денешься на "Ковчеге"-то, — донеслось мне вслед.
ГЛАВА 4
Уже добравшись до личного отсека, я покачала головой, отмечая, что капитан поимел меня. Однако, каков все-таки почти гениальный засранец. Раскачал мои эмоции сначала своими извинениями, искренность которых под вопросом, потом вовремя "огрел по голове" новостью о гадком поступке Басти, перенаправив весь негатив на бывшего любовника. И вот я и выболтала все об истинной причине своего подспудного раздражения. А потом смутил, погладив по шерстке и заставив почувствовать себя чуть ли не красавицей, в которой он и сам мог быть заинтересован. Ну-ну, а то я не поняла из новостей, что спит наш капитан исключительно с роскошными женщинами-Модификатами. Впрочем, дела мне до этого нет, хотя… прямо-таки "Браво", Рожер Тюссан. Напряженность, все время клубившаяся где-то под ребрами, вдруг испарилась, и даже дышать стало как-то легче. Нужно признать, что как капитан, призванный все контролировать и блюсти порядок и мир на корабле, Рожер оказался более чем великолепен. Пусть и поигрался с моими эмоциями, но главного добился: мой разум вернулся на положенное место, и плевать мне теперь на такие мелочи, что рядом с генетически измененными дамочками, похожими на стремительных и грациозных газелей, я выгляжу какой-то старинной приземистой табуреткой с вычурными и немодными давно изгибами. Я получила просто умопомрачительный шанс, оказавшись на Ковчеге, и возня вокруг собственного эго — самое последнее дело теперь. А что касается затронутой Тюссаном темы о возможных отношениях с кем-то на Ковчеге… Понятно, что все эти годы я не собираюсь блюсти целибат и избегать мужчин в принципе, но сейчас-то это совершенно неактуально. Образуется все как-то само собой, когда возникнет необходимость. На самый крайний случай есть камеры сенсорной стимуляции.
— Госпожа София Старостина, вторая смена, — низким, чуть хрипловатым голосом произнесла Абигайль Худу. Высокая, лишь сантиметров на пять ниже нашего капитана женщина-Модификат с кожей цвета чуть позолоченного кофе, посмотрела на меня своими огромными, влажно поблескивающими глазами с серебристыми радужками, дожидаясь, пока кивну. Она стояла за прозрачной временной стойкой с экраном посреди главной кают-кампании и оглашала результаты жеребьевки, придавая каждому слову сексуальное звучание. Однозначно пакет ее модификаций — "Бьюти", но наверняка еще что-то, потому что просто за красоту на "Ковчег" никого не взяли бы. Спорим, почти у каждого мужика в этом зале встает при взгляде на эту потрясающую черную богиню? Не зря же нашего капитана видят чаще всего в ее обществе. И надо признать, они безумно гармонично смотрятся рядом. Чисто машинально повернула голову туда, где сидел Рожер, и поймала его наблюдающим за мной. Снова. Странно, что наш разговор в этом смысле мало что изменил, и Тюссан по-прежнему отслеживал меня, когда мы оказывались в одном помещении. И даже более того. Он вчера появился в лаборатории и стал интересоваться у меня и моего сменщика Олега Тишина, все ли оборудование функционирует нормально и не требуется ли нам дополнительная помощь техников, не хотим ли мы заказать больше дронов-помощников. В принципе, совершенно правильное поведение капитана, желающего лично убедиться, что все идет как надо, учитывая, что осталось чуть больше суток до старта. Если не считать опять же этого его неотрывного взгляда, который, будь на месте Тюссана кто-то другой, я сочла бы по-мужски заинтересованным. Нет, думать в этом направлении я отказываюсь. Почему? Да потому что этот мужчина и я в постели — по умолчанию плохая идея. Краткая интрижка с любым другим — еще может быть, хоть я и не любительница всего случайного. А в Тюссане слишком много мощной, осязаемой энергетики, которая оставляет после себя несмываемые следы не только на женском теле, но и на сердце. Так что, как говаривали наши предки, чур меня.
Я провела ладонями по бедрам, вытирая их от выступившей в ожидании результатов жеребьевки влаги, и облегченно выдохнула. Стазис — так стазис. Даже лучше, что завтра, а не ходить с этими мыслями полгода. Думаю, после первого раза страх уйдет, и мысль о превращении на шесть месяцев в практически неживой предмет перестанет казаться столь ужасной.
После окончания жеребьевки последовала вечеринка "Прощай, дом", с которой я улизнула, чтобы проскользнуть в личный отсек и вдоволь наобщаться в сети с друзьями. Я не стала упрекать Алисию за то, что она промолчала обо всех тех гадостях, которые вываливал на меня Себастьян. В конце концов, она хорошая подруга и наверняка таким образом старалась продемонстрировать мне, насколько ничтожными находит потуги Басти опорочить меня вдогонку. И я, в принципе, даже уже не злилась на жалкого придурка. Завтра я усну, а когда проснусь, Земля и вся мелочная суета, им устроенная, будут в миллионах километров от меня.
Мелодичный звук оповестил о том, что кто-то желает разбавить мое одиночество.
— Покажи, — приказала, и дверь стала прозрачной, а я тут же вскочила, озадаченно пялясь. Капитан собственной персоной стоял за дверью и небрежно постукивал пальцами по ее поверхности.
— Что-то случилось? — встревоженно спросила, открыв. — Проблемы в лаборатории?
Почему тогда не было сигнала?
— Нет, что Вы, София. Все прекрасно. Могу я войти?
— Зачем? — Не слишком любезно, но я предпочитаю конкретность в определенных аспектах жизни.
— Разве Вы подросток, София, чтобы мне нужно было объяснять, зачем может прийти мужчина к женщине в столь поздний час? — Вот теперь в том, что ухмылка капитана была похотливой, граничащей прямо-таки с плотоядностью, сомнений не возникало. — Так я могу войти?
— Войти можете, Рожер. Но спать я с Вами не буду.
Тюссан шагнул внутрь, и дверь с едва слышным звуком скользнула на место, а я немного попятилась. Вовсе не из страха, а потому что, надо признаться, не слишком доверяла реакциям своего тела в такой близости от этого мужчины. Потрясающего, излучающего секс, заставляющего стремительно греться мою кровь, но при этом… чем-то неуловимо отталкивающего и настораживающего.
— Ты так резка и прямолинейна, София, и этим, наверное, и зацепила меня с первой же встречи.
— В первую встречу ты смотрел на меня как на нечто в высшей степени досадное, — подхватила я его тон. Хочет на "ты" — я не против.
— Я уже признал, что действительно был зол. А когда ты ворвалась, как фурия, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, с испепеляющим взглядом, и бросила мне в лицо, что я заносчивый придурок, разозлился еще больше. Потому что вместо того чтобы думать о деле, внезапно представил, как я нагибаю тебя прямо над столом Зески и трахаю до тех пор, пока ты бы не начала столь же эмоционально реагировать совсем по другой причине.