Модус вивенди
Шрифт:
На приличия мне в тот момент было плевать. Главное, Ветров знал, что происходит, явно не боялся и… был знакомым, привычным, понятным. Он что-то невнятно хмыкнул себе под нос и, на мгновение разжав руку, накинул на меня полу своего плаща и вновь обнял, укутывая. И за это простое движение я была, кажется, готова простить ему всю грубость, наглость и бесцеремонность. Очень хотелось целиком спрятаться к нему под локоть и попытаться убедить себя, что вокруг ничего не происходит, но я волевым усилием заставила себя отогнать трусливые мысли и, прижавшись щекой к груди мужчины, наблюдала за происходящим.
— Не бойся, не тронут, — уверенно проговорил Одержимый. А тени на мгновение замерли, после чего дождём рухнули вниз, и рядом с нами с пола поднялось… нечто. Наверное, тот самый невиданный зверь, нез. Странная расплывчатая фигура, общими очертаниями смутно похожая на лошадь. Вот только морда сужалась совершенно по-птичьи, как будто заканчивалась клювом. А ещё среди этого мрака тусклыми угольками поблёскивали глаза, просвечивая сквозь тело.
Ветров протянул к твари ладонь, и та по-кошачьи боднула её мордой, напрашиваясь на ласку. Рука мужчины на мгновение окуталась расплывчатым тёмным облачком, и он тихо усмехнулся себе под нос.
— Они очень опасны? — уточнила я. Первый инстинктивный страх к этому моменту схлынул, и я сумела взять себя в руки. Достаточно было просто убедить себя, что ничего потустороннего в этом незе нет; просто ещё одна необычная форма жизни. Мало ли странного в этой Вселенной?
— Сейчас — нет. Главное, держись рядом. Можешь даже погладить, — со смешком разрешил он.
— Благодарю, но я лучше воздержусь, — вежливо ответила я.
Успокоить-то я себя успокоила, но не никакой необходимости в подобных контактах не видела. И мужчину на всякий случай продолжала обнимать, хотя хватку ослабила. Странно, но на эту тему Ветров не язвил.
Стыдно мне за свой страх не было ни на секунду. В конце концов, я не контактёр, а дипломат, и когда я сталкиваюсь с представителями иных видов, я обладаю о них хоть какой-то информацией и как минимум морально готова к этой встрече. Прежде, чем с кем-то о чём-то договариваться, надо хотя бы примерно понять, о чём? Сейчас же… Всё это походило на какие-то старые страшные сказки, а мужчина представлял собой единственный островок спокойствия.
— Тогда — поехали, путь неблизкий, — сообщил он, легко подхватывая меня на руки. В этот раз я про недопустимость подобного поведения заикаться не стала, решив не мешать своему спутнику делать его работу.
Мгновение, лёгкий рывок вверх — и Одержимый вполне уверенно сидит верхом на незе, устраивая меня перед собой. Так что в итоге избежать физического контакта со скакуном не удалось, и я осторожно коснулась его холки. На ощупь тень была… Странная. Податливая, но упругая, как неплотно наполненный водой мешок. А рядом с её телом ощущалось лёгкое сопротивление, как будто пытаешься сблизить два слабых однополюсных магнита.
— А мужчин вы так же возите? — иронично уточнила я, поднимая на ротмистра взгляд.
— Вот ещё, на крупе потрясётся, — хмыкнул он и звонко цокнул языком, понукая «лошадь».
Нез прянул вперёд текучим кошачьим движением, мир вокруг дёрнулся, закручиваясь спиралью, пол и потолок несколько раз поменялись местами, и мы оказались… где-то ещё. Наверное, на дороге-между-мирами.
Это место выглядело совершенно сказочно. Такое ощущение, что нез бежал по окутанному лёгкой серебристой дымкой Млечному Пути — не галактике, а именно дороге, состоящей из искорок звёзд. Звёзды пружинили под мягкими лапами невиданного зверя, а иногда его когти высекали искры. Шаг его был мягкий как у иноходца и убаюкивающий.
Яркие звёздные огоньки медленно плавали и вокруг нас, больше похожие на светлячков. Они прихотливо менялись местами, собирались в хороводы и небольшие стайки. А ещё где-то на фоне, на границе слышимости, мне чудилась лёгкая и смутно знакомая музыка. Странное ощущение, когда кажется, что ещё пара секунд, и ты узнаешь мелодию, и удивишься, как сразу не распознала. Пара секунд проходит, но ничего не меняется — память оказывается бессильна.
— Какое необычное место, — тихо проговорила я. Голос звучал приглушённо и неуверенно, как будто звуки жались к нам и не хотели никуда уходить.
— Да уж, — озадаченно кашлянул Ветров.
— Что-то не так? — насторожилась я, переводя взгляд на него. В свете дороги его лицо было видно очень отчётливо, и на этом лице так же отчётливо читалось глубокое недоумение.
— Как сказать… Так или не так — не знаю, но я с подобным прежде не сталкивался, — неожиданно спокойно пояснил он, в этот раз не огрызнувшись коротким «не твоё дело». — У каждого Одержимого своя дорога, такая, какой мы её себе представляем в первый раз, и пассажир видит именно ту дорогу, которую мы ему показываем. А сейчас… Учитывая, что это не моя дорога, она может быть только твоей.
— Как это возможно? И чем это грозит? Я что, тоже становлюсь Одержимой?! — напряжённо уточнила я. А вот и причина разговорчивости мужчины: дело-то, оказывается, вполне «моё».
— Ничем не грозит. Это никак не сказывается ни на времени пути, ни на сути процесса, — просто картинка, которую воспринимает мозг. Вполне возможно, это просто его самозащита, чтобы не рехнуться, — видимо, решив начать с главного, ответил Ветров. — По последнему вопросу тоже не о чем беспокоиться. Это исключительно мужское заболевание, женщины не бывают Одержимыми. А как это возможно… Чёрт его знает!
— И долго нам так ехать? — осторожно уточнила я. От окружающей красоты, конечно, захватывало дух, но после высказанных Ветровым откровений стало очень неуютно.
— Долго, по субъективному времени — часов восемь-десять. Незы не нуждаются в отдыхе, так что — без остановок.
— А вы?
— А я привычный. Спи, здесь ничего не происходит и пейзаж совершенно не меняется.
Некоторое время мы помолчали. Сначала я пристально вглядывалась в окружающий странный мир, ожидая, что Одержимый ошибается, и вот-вот случится какая-нибудь неприятность. Дорога безмолвствовала, а парящие огоньки хоть и вносили некоторое разнообразие, но весьма незначительное. И я в конце концов была вынуждена признать правоту мужчины: любоваться окрестностями, несмотря на всю их необычность, действительно было скучно.