Модус вивенди
Шрифт:
— У тебя из-за неё осталось предубеждение к дворянкам? Не удивительно, — пробормотала я, стараясь прижаться к нему ещё крепче. От услышанного стало холодно; не снаружи, внутри.
Тяжело пережить предательство, я это знала на собственном опыте, а уж вот так… Вспомнив болезненно отпечатавшиеся в памяти слова графини, а, скорее, её безразличие и интонации, и помножив результат на сложившееся представление о восприятии Одержимых, я остро пожалела о том, чему совсем недавно радовалась. Что появился Измайлов, и я не успела если не ударить, то по крайней мере от души высказаться.
Но зато теперь я отлично понимала чувства самого Игоря, когда он грозился убить моего первого мужчину. Если бы мне хватило решимости, сама бы, наверное, поступила сейчас также.
— Получается, она до сих пор для тебя… что-то значит? — уточнила я через несколько секунд тишины. И ощутила, как при этой мысли шевельнулось в душе что-то тёмное и недоброе, вскоре опознанное мной как обыкновенная ревность.
— Вернуть утраченную часть души сложно, но её можно… не знаю, как это назвать. Убить, ампутировать. Просто отказаться от её существования. Этот человек как будто умирает — но только для тебя. Это больно, но гораздо лучше, чем оставаться привязанным к… подобному. Всего лишь ещё одна потеря, — на вопрос Одержимый ответил спокойно, и это несколько меня приободрило, несмотря на жутковатую суть сказанного. — Не грусти, меня всё-таки пока рановато хоронить, — усмехнулся он, погладив меня ладонью по щеке. — Сейчас у меня есть ты, а всё это — прошлое. Ведь есть же? — уточнил после короткой паузы, приподнимая моё лицо за подбородок. Неуверенно улыбнувшись, я в ответ коротко кивнула и поцеловала его.
Поцелуй получился долгий, чувственный, но при этом удивительно осторожный. Кажется, мы оба пытались выразить через него что-то, неподвластное словам, и очень хорошо сейчас понимали варов.
А потом в какой-то момент я оказалась сидящей на коленях Ветрова верхом, причём поручиться, что инициатором этой перемены был он, я бы не смогла. Кажется, мысль, что так будет удобнее, посетила обоих одновременно. Юбка бесстыдно задралась, собравшись на талии, но желания что-то исправить не возникло. Не смущали меня и руки мужчины, гладящие мои бёдра и сжимающие ягодицы. Более того, я сама расстегнула на нём рубашку, и от прикосновений к его телу, к горячей гладкой коже, к жёстким чёрным завиткам волос на груди, испытала невероятное удовольствие и прилив такого желания, что на мгновение забыла, как дышать.
Игорь прервал поцелуй, хрипло рвано вздохнул, стиснув меня в объятьях. Обнимая его в ответ, я осторожно прихватила губами мочку уха, очертила языком…
— С огнём играешь, — тихо прошептал Одержимый. — Опять будешь говорить, что веду себя неприлично.
— Так это когда будет, — чувствуя очень непривычную и неожиданную уверенность, весело хмыкнула я. А потом вдруг, совершенно осмелев, тихо призналась: — Хочу тебя. Сейчас.
Больше мы не разговаривали. Игорь шумно втянул воздух ноздрями, и через мгновение мы уже вновь целовались; так жадно, будто в последний раз. И вот именно сейчас мне было безразлично, где мы находимся и насколько всё это неприлично. Я даже не задумалась о том, что мы не дома, что кто-то может зайти сюда, что здесь наверняка есть какие-то охранные системы, и кто-то может наблюдать. Пусть их.
Сейчас мне, — да и Одержимому, кажется, тоже, — это было жизненно необходимо. Желания тела были просто отражениями желаний разума и той самой души, о которой недавно было столько сказано. Хотелось если не выкинуть прошлое из головы, то отодвинуть в дальний угол. Каждой клеточкой тела почувствовать, что здесь и сейчас — нас двое, а то, что было, это просто история, такая же давняя, как первые космические полёты или даже изобретение колеса.
Нам даже не хватило терпения раздеться. Или силы воли? Ведь для этого надо было прервать поцелуй, оторваться друг от друга, а сейчас мы были не способны на такой поступок. Спущенное с плеч обнажившее грудь платье, до локтей стянутая рубашка с оставшимся на шее завязанным шейным платком, задранная юбка, расстёгнутые брюки… только куда и в какой момент делось моё нижнее бельё, я не заметила: оно сейчас волновало меня меньше всего. Волновали сильные ладони, придерживающие и направляющие. Нежные и жадные губы, ласкающие кожу. Хриплое рваное дыхание и тихие стоны. Сводящее с ума желание и резкие сильные движения. И наслаждение — яркая вспышка, от которой потемнело в глазах.
Глава одиннадцатая. Подведение итогов
Если б не было тебя,
И мне не быть собой самим!
Так и жил бы, твой призрак любя
Призраком твоим любим.
Если б не было тебя,
Я знаю, что не смог бы ждать;
Разгадал бы секрет бытия,
Только чтоб тебя создать
И видеть лишь тебя.
— Поверить не могу, что всё это произошло и до сих пор происходит на самом деле, — тихо нервно хихикая, пробормотала я, уткнувшись носом в шею мужчины, прижавшись щекой к его плечу и не испытывая никакого желания двигаться с места.
— Что ты ведёшь себя настолько неприлично? — со смешком отозвался Игорь, также не спеша шевелиться.
— Боюсь, это уже даже не «неприлично», а откровенно непристойно, — вздохнула я. — А ещё, боюсь, я даже не раскаиваюсь по этому поводу. Ты совершенно испортил меня за какие-то несколько дней. Не представляю, что будет дальше.
— Это хорошо, я старался, — со смешком сообщил он.
Мы ещё некоторое время посидели неподвижно, а потом как-то одновременно зашевелились, пытаясь хоть немного привести себя в порядок. И если у Одержимого особых трудностей с этим не возникло, то я сразу же наткнулась на неразрешимую проблему.
— Игорь, что это? — грустно поинтересовалась я, поднимая с пола красную кружевную тряпочку.
— Уже не узнаёшь? — ухмыльнулся Ветров, в этот момент как раз сноровисто застёгивающий рубашку. — Это один из самых интересных предметов женской одежды, который…
— Предметом одежды это было при создании. И даже час назад это всё ещё было предметом одежды, — вздохнула я, демонстративно расправляя свою находку. Сбоку тонкое кружево было безжалостно разорвано. — Ну, неужели нельзя было как-нибудь обойтись без калечащих мер?
— Наверное, можно, — рассмеялся он, поднимаясь на ноги и застёгивая брюки. Поймал меня за талию, привлёк к себе, заодно забирая предмет обсуждения и невозмутимо пряча его в карман. — В следующий раз обязательно попробую, — пообещал Одержимый, касаясь моих губ лёгким ласковым поцелуем. — Сама виновата. Зачем такая сладкая? — со смешком укорил он, кончиками пальцев очерчивая контур моей шеи и плеча.
Что «сама виновата» — я даже спорить не стала. В конце концов, вот сейчас он честно предоставлял мне свободу выбора.
— Ладно, в самом деле, как-нибудь доживу до дома, — устало отмахнулась я. Взгляд мужчины при этих словах стал настолько насмешливо-предвкушающим, что я мгновенно встревожилась. — Что-то не так?
— Я правильно понял, домой ты собралась прямо сейчас? — ехидно уточнил он.
— Ну, да, а ты против? — осторожно подтвердила я.
— Я-то не против, но ты не забыла, что от приёма прошло в лучшем случае часа два, и прежде, чем уходить, надо как минимум засвидетельствовать своё почтение хозяину приёма и спросить его разрешения?