Мое непослушное сердце

Филлипс Сьюзен Элизабет

Кевин резко опустил Марми на землю и повернулся, чтобы уйти.

Лили вскочила. Молли затаив дыхание смотрела в полные отчаяния, трогательно-беззащитные глаза.

— Хочешь узнать о своем отце? — внезапно спросила Лили.

Кевин замер. Сердце Молли разрывалось от жалости к нему. Сколько же лет она сама пыталась узнать хоть что-то о своей матери!

Кевин медленно обернулся. Лили стиснула руки и, задыхаясь, словно пробежала марафонскую дистанцию, пробормотала:

— Дули Прайс. Вряд ли это было его настоящее имя, но больше я ничего о нем не знаю.

Тогда ему едва исполнилось восемнадцать, и он был высоким тощим парнишкой из Оклахомы. Мы встретились на автобусной станции в тот день, как приехали в Лос-Анджелес. — Она перевела дух, с нежностью всматриваясь в лицо сына. — Волосы у него были такими же светлыми, как у тебя, а вот черты грубее. Ты больше похож на меня. Вряд ли тебе понравится то, что услышишь. Дули любил риск. Он выступал на родео и даже зарабатывал кое-какие деньги.

Поэтому и приехал в Лос-Анджелес. Собирался разбогатеть, став каскадером. Больше я почти ничего о нем не помню. Еще одно мое преступление, которое можешь добавить к длинному списку. Кажется, он курил «Мальборо» и любил шоколадные батончики, но все это было так давно, что я, вероятно, что-то путаю.

К тому времени как я поняла, что беременна, мы успели разбежаться. Я даже не знала, где его искать. — Она немного помолчала, видимо, стараясь взять себя в руки, потом продолжила:

— Несколько лет спустя я прочитала в газете, что он погиб, выполняя какой-то трюк с автомобилем.

Лицо Кевина по-прежнему оставалось невозмутимым. Ну разумеется, он никому не позволит увидеть, что с ним происходит. Совсем как Молли когда-то.

Зато Ру, необычайно чувствительный к настроению окружающих, встал и потерся о ноги Кевина.

— У вас есть его фото? — спросила Молли, зная, что Кевин ни за что этого не сделает. Самой большой ее драгоценностью до сих пор был единственный снимок матери.

Лили беспомощно развела руками.

— Мы были детьми. Двое несчастных, заброшенных тинейджеров. Мне ужасно жаль, Кевин.

Кевин смерил ее холодным взглядом:

— В моей жизни для тебя нет места. Сколько раз повторять, чтобы ты поняла? Единственное мое желание — чтобы ты поскорее убралась отсюда.

— Знаю.

Кевин направился к дому. Пудель и кошка последовали за ним. Лили, не вытирая слез, посмотрела на Молли:

— Я остаюсь!

— И правильно сделаете, — кивнула Молли, и ей вдруг показалось, что в разделяющей их стене появилась едва заметная трещина.

Через полчаса, когда Молли укладывала последние булочки с абрикосами в плетеную корзинку, откуда ни возьмись появилась Эми и объявила, что отныне они с мужем будут жить в спальне наверху, там, где сначала поселился Кевин.

— Кто-то же должен оставаться в доме по ночам, — пояснила она и сообщила:

— Кевин пообещал заплатить нам сверхурочные. Просто умереть и не встать!

— Еще бы!

— Конечно, шуметь тут нельзя, но мы…

— Принеси джем, — перебила Молли, не в силах больше вынести очередные подробности супернасыщенной сексуальной жизни молодоженов.

Но Эми не собиралась сдаваться:

— Похоже, между вами и Кевином все еще может наладиться. Если бы вы, ну… типа того… больше старались. Насчет духов я серьезно. Важнее секса для мужчин ничего нет, и если бы вы хоть немного надуши…

Молли сунула ей в руки корзину и спаслась бегством.

Позже, вернувшись в коттедж, она увидела Кевина. Он сидел на продавленном старом диване в комнате вместе с Ру, развалившимся на подушке. Ноги Кевин, как всегда, положил на журнальный столик, на коленях — открытая книга.

— Мне нравится этот Бенни, — заметил он, подняв глаза.

Сердце Молли ушло в пятки. С чего это вдруг он читает «Дафна говорит „привет“»? Остальные книги серии валялись тут же.

— Где ты их раздобыл?

— Прошлой ночью, когда ездил в город, зашел в магазин для детей. В основном там одежда, но есть стеллаж с книгами и игрушками. Когда я сказал, что ты сейчас здесь, хозяйка пришла в восторг и здорово разволновалась. — Он постучал пальцем по странице. — Этот самый Бенни…

— Но это детские книжки! Не пойму, с чего это ты вздумал их читать.

— Любопытство. Знаешь, в этом Бенни есть что-то знакомое. Возьми хоть…

— Неужели? Что ж, спасибо. Он, разумеется, вымышленный персонаж, но я пытаюсь наделять всех своих героев теми качествами, которые легко узнает читатель.

— Точно. Бенни — вылитый я, никаких сомнений, — кивнул Кевин, многозначительно поглядывая на портрет Бенни в темных очках, очень похожих на его «Рево» в серебряной оправе. — Только вот не пойму… владелица упомянула, что кто-то из покупательниц давил на нее, заставляя снять книги с продажи, потому что это, мол, порнография. Может, объяснишь, в чем дело?

Ру наконец соизволил спрыгнуть с дивана и поздороваться с хозяйкой. Молли рассеянно погладила его.

— Никогда не слышал о «ЗДЗА»? «Здоровые дети для здоровой Америки».

— Как же, как же! Хобби у них такое — доставать геев и лесбиянок. У женщин длинные волосы, а мужчины вечно скалятся в улыбке на сорок зубов.

— Точно. И теперь они взялись за моего кролика. Объявили серию о Дафне пропагандой гомосексуализма.

Кевин залился смехом.

— Я не шучу. Они не обращали внимания на мои книги, пока мы не поженились. Пресса очень заинтересовалась нашим браком, и они тоже решили обратить на себя внимание, набросившись на Дафну.

Слово за слово Молли рассказала ему о разговоре с Хелен и тех поправках, которые издательство потребовало внести в последнюю книгу.

— Надеюсь, ты точно указала, куда ей следует идти и что делать?

— Это не так легко. У меня контракт, и они не опубликуют новую книгу, пока я не пришлю им новые иллюстрации. — Молли не упомянула о деньгах, которые издатель так ей и не выплатил. — Думаю, ничего страшного, если Мелисса и Дафна не будут держаться за руки. Книжка от этого хуже не станет.

— Тогда почему же ты не сделала того, что они просили?

— У меня был творческий кризис! Не могла писать. Но с тех пор как оказалась здесь, вроде стало легче.