Мое открытие Москвы: Новеллы
Шрифт:
В это время и родилась мысль о строительстве дворца, в котором бы можно было отдохнуть после дороги из Петербурга пред парадным въездом в Москву. Строительство путевого дворца поручили молодому Матвею Казакову, который и возвел в 1775 - 1782 годах «прекрасное здание мавританской архитектуры, переделанной на европейские нравы». Белый камень на глади краснокирпичных стен, кружево украшений, башни, арки-ворота - все это и теперь радует глаз, напоминая о победах на востоке и о волшебном празднестве. Позднее вокруг дворца был разбит большой парк, ставший любимым местом отдыха москвичей. В Петровском замке в 1812 году останавливался Наполеон.
ПЕТРОВСКИЙ ДВОРЕЦ В МОСКВЕ, ПОСТРОЕННЫЙ ПО ПРОЕКТУ М. Ф. КАЗАКОВА. НА ПЕРЕДНЕМ ПЛАНЕ - СКАЧКИ КНЯЗЯ ЧЕРКАССКОГО. Гравюра.
До наших дней «мавританский дворец» простоял без особых изменений. В настоящее время в нем помещается Военно-воздушная академия. Кое-где на дворцовых аллеях сохранились дубы, видавшие Казакова и Баженова, екатерининских вельмож и наполеоновских маршалов. В академии учились прославленные летчики, ее окончил Юрий Гагарин, первый человек, поднявшийся в космос.
В Москве много архитектурных ансамблей, оставленных Матвеем Казаковым, одним из основоположников классической архитектуры в России. Многое Казакову удалось - неутомимый был строитель. Можно назвать и знаменитое здание Сената в Кремле, и Московский университет (перестроен Д. И. Жилярди), дом Демидова на Гороховской улице (ныне ул.Казакова) и т. д. Сам Матвей Казаков лучшим из того, что им сделано, считал здание Сената в Кремле: ясность и четкость линий, величавая мощь, золотое равновесие частей, связанных воедино крупным куполом над залом. Казаков строил здание Сената не один, ему помогали его ученики, но все здание по стилю - казаковское. Оно и теперь звучит, как величественная и торжественная поэма во славу государственности. Ныне в здании помещается Верховный Совет и Совет Министров СССР, а над его куполом вздымается Государственный флаг страны. Вместе с кремлевскими стенами, Красной площадью строение являет единый образ, цельный и гармоничный.
ЗАЛ ЗАСЕДАНИЯ СЕНАТА В КРЕМЛЕ. XVIII ВЕК. Архитектор М. Ф. Казаков.
ДОМ ДЕМИДОВА НА ГОРОХОВСКОЙ УЛИЦЕ.
Современники высоко ценили казаковские ансамбли, охотно подражали столице в провинции, возводя полюбившийся тип «усадьбы в городе».
Был Матвей Казаков родом из незнатной семьи - отец его вышел из крепостных крестьян и дослужился до подканцеляриста. Возводя за домом дом, Казаков прославился еще и тем, что всегда заботился, чтобы внутри здание выглядело привлекательным и было бы удобным для пользования. Ему принадлежат знаменитые «золотые комнаты» в доме Демидовых - они сохранились до наших дней.
Кто не знает Колонного зала, построенного по проекту Казакова?
Находящийся в самом центре столицы, на углу Пушкинской улицы, Колонный зал Дома Союзов славен своей праздничной архитектурой; он является местом, где происходят важнейшие встречи, выступают прославленные композиторы и артисты. Его стены помнят Пушкина, Толстого, Достоевского, Шаляпина, М. Горького, Рахманинова… Этот зал, принадлежавший раньше Дворянскому собранию, вмещающий 1600 человек, - одно из лучших творений русской классической школы. Белые коринфские колонны расставлены вдоль стен - они и создают музыкальный ритм зала. Между каждой парой колонн - ажурно-прозрачные хрустальные люстры и зеркала в форме окон. Сияние искусственного мрамора, люстры, отраженные в зеркалах, усиливают ощущение простора и света, праздничного великолепия. Все проникнуто величавой и ясной классической простотой. В подражание Колонному залу были выстроены парадные залы дворянских клубов в Костроме, Калуге, Туле и других городах. Колонный зал не имеет себе равных в Москве и стране по звуковым данным. Поэтому его и любят так композиторы и артисты.
Почерк Казакова - на всем облике Москвы. Мы помним трагедию зодчего, когда его, отдавшего жизнь строительству Белокаменной, увезли - смертельно больного - в Рязань, в канун наполеоновского нашествия. Сын архитектора писал: «Горестная молва о всеобщем московском пожаре достигла и до его слуха. Весть сия нанесла ему смертельное поражение. Посвятив всю жизнь свою зодчеству, украся престольный град величественными зданиями, он не мог без содрогания вообразить, что многолетние его труды превратились в пепел и исчезли вместе с дымом пожарным. В сих горестных обстоятельствах он скончался…»
Москва, Москва, почему ты еще не возвела памятник своему славному сыну? Или его строения напоминают о нем более красноречиво, чем бронза или мрамор?
Будем помнить и о том, что в Москве над созданием ее центра много потрудился даровитый ученик Казакова Осип Бове.
«Львы на воротах»
…от головы до пяток, На всех московских есть особый отпечаток.
А. С. Грибоедов, «Горе от ума»
Полтораста лет повторяются эти слова и по-прежнему вызывают улыбку. Брошенные мимоходом замечания, что-де Москва - «дистанция огромного размера», а пожар «способствовал премного украшенью», что «едва другая сыщется столица, как Москва», вошли в постоянный речевой обиход. Кто из нас, возвращаясь домой, не задавался вопросом: «Что нового покажет мне Москва?» В бесчисленных афоризмах «Горя от ума», если в них даже не упоминается белокаменная, все равно ощущается московская среда - воздух и почва, породившие их. Грибоедов и по рождению, и по привязанностям был москвичом, и ведь еще Екатерина II отметила, что «москвичи Москву любят страстно…». В наши дни художник и историк искусства Игорь Грабарь писал: «За Москвой уже с давних пор установилась слава самого русского из русских городов».
О эти маленькие особняки в Кривоколенном и арбатских переулках - с колоннами, портиками, полукруглыми арками-нишами, расположенными вдоль красной линии (конечно, воображаемой), с барельефами, изображающими летящих гениев славы, эмблемами воинской доблести, аллегориями, маскеронами, - как вы привлекательны, милы и радуете взор в современном городе-гиганте! Поставленные последователями великого Матвея Казакова - Бове, Жилярди, Григорьевым, их учениками и продолжателями, представителями школы зрелого классицизма, - эти здания напоминают декорации-обманки (так некогда их называли) к «Горю от ума», к опере «Евгений Онегин» или рисунки из архитектурных альбомов. Один образ рождает другой, и невольно видишь ограду из чугуна, люстры, канделябры, мебель красного дерева или карельской березы, расписанные на классический манер потолки - мир, который мы знаем по рисункам и картинам, по стихам и прозе минувшего столетия. Но имя Грибоедова, пожалуй, первым возникает в памяти.
«Горе от ума» - детище Москвы. Грибоедов - поэт Москвы, ее словесный несравненный живописец, знающий вдоль и поперек ее, любящий ее всегда и везде, умеющий вместе с ней смеяться и негодовать. Действительно - «от головы до пяток»…
При всей непосредственной открытости, творение Грибоедова - одно из загадочных в мировой литературе. Всякое однозначное истолкование, конечно, обедняет его. Теперь, когда дни Чацкого и Фамусова далеко позади, нас не может не подкупать сияющая красота, естественность, гибкость, точность, меткость стиха Грибоедова, которому есть только одно подобие в русской литературе - басни Крылова. Пушкин недаром предсказывал, что половина стихов войдет в пословицы. Пушкин восхищался говором московских просвирен. Никто так естественно не передал разговорную московскую речь во всем ее многоцветном разнообразии, звучности и остроте, как Грибоедов. На эту особенность обратил внимание И. А. Гончаров: «Соль, эпиграмма, сатира, этот разговорный стих, кажется, никогда не умрут, как и сам рассыпанный в них острый и едкий, живой русский ум… Нельзя представить себе, чтоб могла явиться когда-нибудь другая, более естественная, простая, более взятая из жизни речь. Проза и стих слились здесь во что-то неразделимое, затем, кажется, чтобы их легче было удержать в памяти и пустить опять в оборот весь собранный автором ум, юмор и злость русского ума и языка».