Моё пост-имаго
Шрифт:
Здешние интерьеры были пропитаны еще большей напыщенностью и важностью, чем интерьеры Клуба охотников. В этих стенах проводили досуг банкиры, дорогие адвокаты, владельцы компаний и просто состоятельные джентльмены, не обремененные какими-либо занятиями. Даже если бы утренний разговор с сэром Крамароу не состоялся, доктор Доу ни за что бы не подумал, что этих господ объединяет любовь к науке.
В курительном салоне развернулся бурный спор о том, провалится ли строительство нового дирижабля, отправляющегося в Гренаду. И вообще, насколько обещанное вкладчикам путешествие на остров в океане, где легкая и счастливая жизнь ожидает каждого, кто ступит на его песок, –
Сэр Уолтер Фенниуорт присутствовал среди них. Он смеялся громче всех, делал наиболее рискованные ставки, да и вообще подзуживал товарищей по Клубу как только мог, заводя споры и провоцируя пари буквально на пустом месте. Какой-нибудь крысиный притон из Гари многое потерял в лице сэра Уолтера в качестве распорядителя боев. Из своего глубокого кожаного кресла, которое напоминало дымоход из-за постоянно исторгающихся из него темно-зеленых дымных клубов, он руководил джентльменами-любителями науки, будто дирижер оркестром. Все его движения были медленными, плавными, словно он боялся потревожить сам воздух вокруг себя, а механический лакей-автоматон, который носился на своем моноколесе по салону, жужжа механизмами и шурша шиной, не забывал обновлять ему бокал или сигару.
О разговоре тет-а-тет с сэром Уолтером Фенниуортом даже не пришлось просить. Почти в тот же миг, как управляющий провел посетителей в курительный салон, на клубный приемник пневмопочты пришло послание, вызвавшее недюжинный ажиотаж – судя по всему, его здесь очень ждали. Почти все присутствовавшие в помещении джентльмены сгрудились у трубы, походя при этом на ворон, галдящих вокруг собачьего трупа.
– Я хотел бы сообщить почтенному сообществу,- громким, хорошо поставленным голосом начал джентльмен, доставший из капсулы письмо,- что эксперимент доктора Грюэлла по оживлению человеческой головы отдельно от тела окончился неудачей! А это значит, что… платите, Хьюберт! Что же вы так погрустнели, Хэмиш?!
Реакция членов этого Клуба снобов очень удивила доктора Доу, ведь упомянутый эксперимент и подобные ему обычно обществом порицаются и проводятся в строжайшем секрете, так как считаются незаконными и за них можно запросто угодить на виселицу. Но почтенных джентльменов-любителей науки подобные мелочи нисколько не волновали, а, судя по тому, как громко смеялись проигравшие, становилось очевидно, что победить здесь не главное – в Клубе балом правил азарт.
Что ж, сэр Уолтер остался единственным сидеть в своем кресле в тени огромного и темного портрета сэра Джеральда Дж. Дженнинга. Доктор Доу тут же подумал, что более подходящего покровителя и вдохновителя для здешних джентльменов просто не найти. Дело в том, что сэр Дженнинг был одним из самых успешных и влиятельных ученых прошлых лет и о нем ходили крайне противоречивые слухи: одни утверждали, будто он гений и самый яркий разум столетия, другие уверяли, что его люди путем шантажа, похищений и прочих различных неблаговидных ухищрений вынуждают молодых ученых отказываться от своих изобретений и отписывать все патенты на них сэру Дженнингу. Натаниэль Доу склонялся к последней версии, в то время как сэр Уолтер Фенниуорт, судя по всему, был равнодушен к дурной славе сэра Дженнинга и очень гордился подобным соседством.
На вид сэру Уолтеру было около шестидесяти.
Когда доктор Доу и Джаспер в сопровождении господина управляющего подошли к важному джентльмену, он даже не взглянул на них. И лишь после того, как управляющий сообщил о цели визита посетителей и представил их, он соизволил бросить легкий, безразличный, с оттенком снисхождения, взгляд на доктора; мальчика он и вовсе проигнорировал.
Сэр Уолтер выпустил в воздух кольцо темно-зеленого дыма и сказал:
– Боюсь, я здесь не обсуждаю дела, господа. Вам придется удалиться, поскольку в этих стенах позволяются разговоры лишь о науке и связанных с нею вещах.
– Как же удачно вышло,- начал доктор Доу, попытавшись вложить в свои слова как можно больше презрения,- что мы здесь как раз из-за одного из ваших пари.
– Так значит, вы доктор?- Сэр Уолтер несколько заинтересовался.- И в какой же вы области доктор, доктор?
– Хирургия.
– О, вы из тех сумасшедших и склонных к авантюризму докторов, которые проводят эксперименты в хирургическом театре в Больнице Странных Болезней?
Доктор Доу придушил в себе неприятные воспоминания из тех времен, когда он буквально являлся тем, кого только что описал сэр Уолтер, после чего холодно поглядел на него и ответил:
– Нет. У меня частная практика.
– Неужели?- Любопытство сэра Уолтера мгновенно иссякло.- Вы сказали, что вы здесь по поводу пари. Какого именно?
– Черный Мотылек из Кейкута.
– Ааа! Бедняга Крамароу!- рассмеялся сэр Уолтер.
Смех этот вызвал у доктора Доу острый приступ мизантропии. Сиплый, кашляюще-харкающий, недобрый и циничный. После того, как сэр Уолтер затрусил головой, стряхивая пудру с лица на воротнички рубашки и черный шелковый галстук, Натаниэль Доу подумал, что перед ним сидит человек, которого он с радостью увидел бы у себя на операционном столе.
С откровенной неприязнью, разделяя слова, словно отсекая скальпелем по кусочку, он начал:
– Я полагаю, вы осведомлены о том, что профессор Руффус, отправленный сэром Крамароу в экспедицию на поиски Черного Мотылька, был найден мертвым по прибытии в Габен.
– О да! Какое разочарование! Для бедняги Крамароу, разумеется,- усмехнулся сэр Уолтер.- Жду от него публичного признания собственной неправоты. Унижение века! Это будет просто нечто!
Джаспер засопел, и доктор уже приготовился прервать его возмущенную отповедь, которая должна была вот-вот сорваться, но мальчик, очевидно, понимал, что сейчас не время встревать в разговор, и продолжал выказывать непочтение к важному джентльмену молча.
– Спешу вас огорчить,- заметил Натаниэль Доу,- что пока еще рано праздновать победу.
Доктору показалось, будто при этих словах в глазах сэра Уолтера, что удивительно, появился неуверенный, но радостный блеск, но почти сразу же тот взял себя в руки и вернул губам кривой изгиб.
– Что это должно значить?
Тут уж доктор Доу позволил себе капельку торжества. Он видел, что маска показного безразличия сэра Уолтера отпала и тот заинтересовался не на шутку. Доктор не спешил утолять любопытство этого отвратительного старика, и дело здесь было не в мелочной мести: сперва нужно было узнать сведения, ради которых они сюда пришли.