Мое роковое влечение
Шрифт:
Сорочка, костюм, небрежная стрижка и легкая небритость. Все, как ей нравится. Я бы пошел в ливайсах и кожанке, но Ника вряд ли оценит. Бед бой кобальт. Ее любимый мужской парфюм.
Пара чашек черного кофе, мятная пастилка. Звук мотора. Гулкие шаги по паркету. Маску надеваю в движении. Рывок тяжелой двери. Запах предвкушения забивает ноздри.
Она.
Она здесь.
***
От автора:
Все совпадения прозвищ случайны. Гюрза от фамилии Тайпанов ( Тайпан — ядовитая змея), игра слов.
7
С
— Я не могу так больше, — выдыхает она. В ее голосе слышится мольба. Она зажимает виски и качает головой. — Как тебя зовут?
— Ника, разве это так важно?
— Важно!
Поднимаю волосы и целую по линии. Под губами в ту же секунду вспыхивают мурашки. Отрывисто выдыхает, напрягает руки. Слежу за тем, как она выкручивает простынь. Такая чувствительная. По сути, пока даже не занялся ей по-настоящему.
— Повернись, Ник.
Включаю светильник.
Она неловко разворачивается на широкой постели. Волосы, прихваченные лентой, небрежной волной раскинуты по плечам. Они закрывают спину, спускаясь до поясницы. Лицо бледное, почти фарфоровое. По щекам ползет румянец. Осторожно веду по скулам большим пальцем, с упоением слежу, как она подается немного навстречу, но тут же пугается и отшатывается назад. Обвожу распахнутые губы. Дыхание обжигает раскаленную кожу.
Да что же творится со мной? Одно лишь касание убивает всю жесть, которую генерировал много лет. Она дезориентирует меня. Ника делает меня уязвимым.
Наклоняюсь и прикусываю влажную губу. Веду по плоти языком. Поддев, засасываю внутрь. Ника упирается в грудь ладошками. Даю ей вырваться. Воспользовавшись передышкой, она быстро отползает к спинке и обхватывает ноги руками.
— Не поможет, — нагибаюсь и цапаю ее за щиколотку. — Назад.
— Еще шаг и я сорву повязку.
— Зря ты это сказала.
Снимаю пиджак. Не отрывая взгляд, закатываю рукава сорочки до локтя и расстегиваю тройку пуговиц. Глухо успокаиваю, только бы не взбрыкнула. Справиться проблем не будем, но мне нужно другое. Пусть Ника сама захочет. Принуждать не хочу.
— Тихо, я иду к тебе… Тихо, Ник… — захватываю руки и прижимаю в железной дуге над кроватью. — Не обижу. Не сделаю того, что не понравится. Ты такая красивая, — прижимаюсь губами к ее. — Нежная… Дрожащая… Боишься?
— Нет.
— Врешь. Ни-ка-а…
Не в силах совладать с нарастающей похотью одним щелчком пристегиваю ее наручниками. Металлический лязг сплетается с упорным сопротивлением. Она тихонько повизгивает, пытается вытащить руки. Зажимаю своими ладонями кисти Ники, чтобы не поранила.
Пусть я больной мудак. Пусть двинутый. Пусть кто угодно, но только бы ей понравилось.
— Успокойся, Ника, — хрипло шепчу ей на ушко. — Не надо так сильно… Ш-ш-ш… Я не причиню зла… Ник, Ника!
— Что ты хочешь от меня? А? — с ненавистью орет. — Ты ненормальный. Ты просто
— Ник, — прижимаюсь лицом.
Не знаю, что она слышит в моем голосе, но затихает. Я же просто охуеваю от того, что чувствую к ней. Мое сердце колотится. Оно ломит грудную клетку. Чуждые организму процессы развязывают чумную войну. Я не могу сказать ей! Не могу, мать вашу. Но отказаться от девочки тоже без вариантов больше.
— Имя?
— Макс. Все? Устраивает тебя? Все? Ты успокоилась? — веду носом по шее.
Ника отворачивает голову, напряженно сопит. Знаю, о чем думает, перебирает всех недоумков с таким же именем. Не вспомнит. Не было Максов никаких. Точно знаю.
— Фамилию, конечно, не скажешь?
— Зови меня безумный Макс, — осторожно поворачиваю к себе, склоняюсь к раскрытым губам. — Если хочешь, детка. Но лучше просто Макс.
— Еще вопрос. Почему я? Давай выясним раз и навсегда.
— Навсегда? — прикусываю ее губы. Она отстраняется. Это мне не нравится. Притягиваю за шею ближе и впиваюсь. Трахаю ее рот языком яростно и жадно. Долго целую. — Мне нравится это слово.
— Макс…
Имя звучит пронзительно. Прикрываю глаза и втягиваю воздух. Вместе с ним звуки голоса поглощаю, прячу в правом предсердии память мелодии. И в очередной раз поражаюсь тому, что смогла разбудить в камне эта девочка. Только имя назвала…
— М?
— Ответь.
Тяну замок на платье, которое тут же распадается. Отодвигаю ткань в сторону. Подушечками едва касаюсь обнаженной кожи. Шелковая, нежная. Так и хочется трогать. Зацеловываю все, что в доступе. На миг отрываюсь, чтобы пояснить.
— Тянет.
Глажу, стискиваю, сдавливаю. Подсовываю ладони под задницу и сжимаю ягодицы. Рывком стягиваю трусики. Чулки не трогаю. Ласкаю языком грудь, живот, бедра. Ни сантиметра не пропускаю.
Ника постепенно расслабляется. Начинает немного поддаваться навстречу ненасытному рту.
— Не бойся, — считаю нужным сначала предупредить и только потом защелкиваю стальные путы на ногах. Теперь она не сможет закрыться. — Ника, все хорошо. Я хочу, чтобы ты кое-что попробовала.
— Макс… — облизывает она губы. Грудь тяжело вздымается. Жаль, что не вижу взгляд, но уверен, что там буря вожделения. — Я не знаю… Чувствую себя, как…
— Ш-ш-ш. Молчи. Просто чувствуй.
В шаге от желания поднести к ее рту свой член, который выкручивает. Больше всего хочу, чтобы отсосала, но пока рано. Ника просто обязана подсесть на меня окончательно. Думать днем и ночью. Желать бесконтрольно, течь, как последняя сука, только лишь вспомнив меня.
— Ненавижу, — вдруг произносит Ника.
— Лучше так, чем ничего, — усмехаюсь и кладу пальцы на клитор. Ника вздрагивает и звякает металлом. — Нравится же. Признайся, ты думаешь обо мне. Зачем тогда бежишь по первому зову? — подначиваю, чтобы определить правильность восприятия. — Ты тоже хочешь меня. А ненавидишь только за неизвестность. Да, Ника? — Ввожу в бархатную пещерку два пальца.