Моё сводное наваждение
Шрифт:
– Прости, Люба. Я тебя не заметила! – насмешливо произносит блондинка, что стояла тогда в компании Мирона. Сам он, кстати, присаживается у края и протягивает мне руку. И он совершенно точно злится. Но не сильнее меня!
Я не обращаю внимание на его желание мне помочь, и сама выбираюсь из бассейна. Распрямляюсь, чувствуя, как по телу стекает вода, дышу тяжело, но нахожу силы крикнуть в лицо Мирону:
– И кто теперь лживый?! Всё ещё я? Нет, Мирон. Лживые здесь – это ты и твои друзья! И никто больше!
Ребята вокруг, а особенно громко блондинка, что спихнула меня, начинают смеяться, но мне впервые плевать
Распихивая локтями смеющийся народ, я хочу уйти подальше от этого сборища жестоких идиотов. Пытаться нравится кому-то? Глупее занятия не сыскать на всём свете! Мама ошибается, настаивая на том, что девочкам обязательно нужно быть послушными и кроткими. Этого никто не ценит! Как ни ценила она этого во мне сама. Потому что ни моё послушание, ни моя готовность уступать ей во всем и вся, не помешали ей уехать к своему любовнику и оставить меня в доме, где мне никто не рад!
Остываю я лишь на выходе из ворот. Конечно, так думать неправильно. Папа и Никита мне рады. Нельзя обвинять их в том, что я не нравлюсь Галине и Мирону. Даже они сами в этом не виноваты – просто мы разные. И этого никак не исправить.
Я обхватываю плечи руками, вспоминая дорогу в особняк отца. Ветерок холодит мокрую одежду, вызывает зябкие мурашки на коже. Надеюсь, я не простужусь, пока доберусь до своей комнаты, где есть ванна и горячая вода. Как же нестерпимо хочется смыть с себя хлорку из бассейна и весь этот день.
Я узнаю машину Мирона и в груди вновь вспыхивает злость. Хочется пнуть по колесу, хоть как-то выплеснуть эту отравляющую сердце ярость. Но я не позволяю себе пасть ещё ниже. И тут габариты машины мигают, а следом я слышу голос её хозяина:
– Садись в машину, Люба.
Резко оборачиваюсь. Он, что, шёл за мной всё это время? А я была так увлечена своими мыслями, что не слышала его шаги? Впрочем, очень удачно, что он открыл машину – моя сумка с телефоном осталась как раз в ней.
– Я только заберу свои вещи, – тихо предупреждаю я, открывая дверь. Подхватываю сумку и уже хочу захлопнуть дверцу, но Мирон не позволяет, встав рядом со мной на её пути:
– Не дури, фенек. У тебя уже зубы стучат, а что будет, после получасовой прогулки в мокрой одежде на свежем, ночном воздухе?
– Если ты переживаешь о том, что я скажу папе, что в моей простуде виновен ты, то ошибаешься.
– И пусть я на самом деле буду виноват? Ты странная, фенек.
– Почему фенек? Тебе кажется, что у меня огромные уши? Почему ты вообще позволил себе дать мне прозвище?
– Что, огонёк звучит лучше? Называть тебя так? – сужает он глаза.
– У меня есть имя, – твёрдо говорю я.
– Любовь, – кивает он. – Садись в машину, Любовь, и мы поедем домой.
– Не обязательно бросать своих прелестных друзей из-за меня.
– А это решать уже мне. Садись. Пожалуйста.
– Ладно, – сдаюсь я под напором его невозможных глаз, которые горят… раскаянием, представьте себе. Может, мне показалось? Но и его "пожалуйста" прозвучало достаточно искренне.
Плюс, я замочу его кресло – тоже своего рода отмщение. Ох, мой сводный брат вынуждает
Едем мы обратно в напряжённом молчании, я, словно чувствую кожей плотный туман нашего недоверия по отношению друг к другу, и потому, как только машина останавливается на парковке недалеко от фонтана, сразу же выскакиваю из салона и быстро иду в дом.
Мирон нагоняет меня у двери в мою комнату, в очередной раз, но очень аккуратно и нежно, обхватывая моё запястье:
– Люб, я хотел…
Не обращаю внимание на подскочившее к горлу сердце и выдёргиваю свою руку из его пальцев:
– Ещё как-нибудь меня унизить? Хватит, Мирон. Давай просто договоримся не трогать друг друга. Ты не касаешься меня, а я – тебя. И все будут довольны, верно?
Я не жду его ответа, открываю дверь и закрываю её перед его носом. На замок. Правда, хватит. Это всё слишком выматывает. Заставляет чувствовать меня то, что я не хотела бы чувствовать.
Я ещё долго и бездумно сижу на краешке кровати, а затем иду в душ. Он-то и приводит меня в себя окончательно. А укладываясь спать, я вижу, как индикатор на моём телефоне сигнализирует о входящем сообщении:
"Мирон придурок, огонёк".
Я сажусь в кровати, чувствуя, некоторое волнение:
"Кто это?"
"Думаю, ты уже догадалась (подмигивающий смайлик)".
Глава 9. Любовь
В тот вечер я ещё долго не могла уснуть. Сначала у меня не было особого желания общаться с Виталием, но, в конце концов, он меня разговорил. И… мне понравилось с ним общаться! Возможно, потому что он действительно хотел меня узнать, и как бы я не старалась, не переводил тему разговора на себя. Шутил, паясничал и всегда возвращался к моей жизни. Лично я считала её скучной, но его интерес, словно и для меня делал её занимательнее.
Что касается Мирона… Кажется, он прислушался к моим словам, и мы держали дистанцию друг от друга. Правда, это не помешало ему предложить заранее учить меня водить автомобиль, когда во вторник за ужином папа заговорил на тему моего будущего получения водительских прав. Я бы с удовольствием отказалась, но отец решил, что это отличная идея, а я…
Я вернулась к самой себе и ужасно стыдилась того, что произошло на той вечеринке. Стыдилась своей несдержанной ярости. И когда на утро Мирон явился, – чем немало удивил всех за столом, – на завтрак, когда Галина начала интересоваться, как мы развлеклись, я очень переживала, что он расскажет о том, что я сорвалась и накричала на него. Но Мирон молчал, словно давал мне шанс поделиться с родными своей версией событий. Или же хотел убедиться, что я не расскажу о том, что он настроил своих друзей против меня.
Кстати, ранее в тот же вторник, после урока английского языка, я осмелилась и позвонила Ксении с просьбой составить мне компанию в походе по магазинам. И теперь в шкафу в моей спальне висели новенькие, с дырками на коленях, джинсы, пара футболок на мой вкус, короткие джинсовые шорты, – которые уговорила меня купить моя новая подруга, – и белоснежное платье в пол из невозможно воздушной ткани на тонких бретельках. Мы ужасно здорово провели тот день вместе. Разговаривали, шутили. Даже делились переживаниями. Словно знали друг друга много лет. Наверное, так и бывает, когда встречаешь своего человека.