Мое злое сердце
Шрифт:
– Что?
– Огонь. Там что-то горит. Но это не поле. А вон там, видишь, озеро?
Солнце било мне прямо в лицо. Ветровое стекло маминой машины давно нуждалось в чистке, но форсунки опрыскивателя сломались. Поэтому мы проехали еще какое-то расстояние, прежде чем я смогла наконец увидеть озеро. Издалека ровная поверхность не отличалась от полей, но вблизи я разглядела обширную водную гладь, скрывавшуюся за холмами. Тут мы и увидели причину дымового столба.
На берегу горел микроавтобус. Огонь мало что оставил от него, каркас полностью обуглился, а из лопнувших окон еще вырывались языки пламени. Автобус слегка накренился на один бок, в
Когда мы проезжали место аварии, до меня донеслись голоса полицейских и шоферов. Среди шума машин можно было различить лишь обрывки фраз:
– …Следить, чтобы пламя не перекинулось…
– …Поджог…
– …Эти молодые люди…
– …Просто невероятно…
Наконец мы выехали из пробки, и мама повела машину в нужном направлении. Теперь мы продвигались значительно быстрее. Спотыкаясь на каждой рытвине, мы ехали по пыльной проселочной дороге. Я обернулась назад, чтобы проверить, хорошо ли закреплены на заднем сиденье мои сумки. В облаке пыли, которую мы подняли, я слабо различила контуры «труповозки», только что свернувшей с главной улицы к месту аварии.
Облако серо-коричневой пыли превращало сцену с фургоном для перевозки тел в кадр из старого фильма. Черный лак машины сверкал на солнце, и этот свет казался каким-то потусторонним. «Как тогда с Каем», – подумала я. И тотчас, несмотря на жару, меня охватил леденящий холод.
2
– Пожалуйста, дай этому дому шанс. Договорились?
Мамусик бросила на меня беглый взгляд, когда мы входили в наш новый дом – довольно старое трехэтажное строение, у которого во многих местах облетела штукатурка. Новыми в этом доме были лишь пластиковые окна: их белые рамы напоминали неестественно белозубую улыбку на морщинистом лице столетнего старца. Потемневшая черепица крыши, небольшая спутниковая антенна, казавшаяся чем-то чужеродным, поросшая мхом ограда, садовая беседка, старая яблоня, простиравшая корявые ветви к входной двери.
Под деревом мы заметили собачью конуру. Судя по размеру, ее прежним обитателем была такса или другая собака небольшой породы. Но это явно было очень давно. Мама рассказала, что прежний владелец дома умер полтора года назад. В одном из ящиков буфета я наткнулась на фотографию белобородого мужчины с красными одутловатыми щеками, напомнившего мне Санта-Клауса. Теперь дом принадлежал его племяннику, банковскому служащему из Карловых Вар, который не считал нужным заботиться об этом строении. Он предложил маме очень выгодную арендную плату в обмен на то, что она будет заниматься мелким ремонтом. Они легко пришли к соглашению. «Совсем не то что наш прежний дом», – подумала я, испытав некоторую ностальгию по нашему жилищу в Фаленберге.
– Ну как? – спросила мама, робко взглянув на меня.
– Очень мило! – ответила я. – Честно, мама. Настоящий ведьмин домик. Будто создан для нас с тобой.
Она с облегчением улыбнулась мне:
– Маленькая лгунья! Но мы сделаем его самым лучшим, не правда ли? Внутри он выглядит вполне прилично, сейчас сама
Я запечатлела поцелуй на ее щеке.
– Не беспокойся. Главное, нам надо держаться друг друга. – Я увидела выступившие на маминых глазах слезы и добавила: – Все свободное время мы сможем печь пряники и оклеивать ими стены. Что ты об этом думаешь?
Мама засмеялась, и у меня камень упал с души.
В том, что касалось интерьера, она не преувеличила. Мамусик сильно постаралась, чтобы создать для нас уютный домашний очаг. Все было тщательно убрано и надраено, в доме пахло чистящим средством и фруктовым ароматическим маслом. В коридоре, рядом с телефонным уголком, меня ждала высокая пузатая ваза, в которой стояли только что срезанные подсолнухи – мои любимые цветы. Над лестницей висела гирлянда со словами «Добро пожаловать!». Я была искренне тронута и подумала: «Теперь я знаю цвет этого дома: приветливый желтый».
Гостиную мамусик обставила как новой, так и старой мебелью, так что «пришельцы» из «Икеи» встретились с предметами моего сицилийского наследства, доставшегося от дедушки с бабушкой. Кухня оказалась просторной и аккуратной, и, несмотря на сочетание купленных на барахолке стенных шкафов, буфета Санта-Клауса и складного гарнитура, я чувствовала себя здесь довольно комфортно. Что касается семейного уюта, кухня раньше была для меня важнейшим местом. Здесь мы встречались, готовили еду, проводили вместе время.
– Мы все это обновим, – сказала мама, бросая извиняющийся беглый взгляд на складные стулья. – Но на это потребуется время. Переезд стоил кучу денег, а все свои сбережения я вложила в обстановку.
– Мне здесь нравится, – сказала я, схватив ее за руку. – Даже очень. В особенности складные стулья. Они останутся, оба, пообещай мне.
Мама снова засмеялась и шлепнула меня по попе:
– Отнеси свои вещи наверх. Пока ты распаковываешься, я приготовлю наш фирменный салат и сделаю свежий лимонад.
Моя комната находилась на втором этаже, рядом с ванной. Мамусик не хотела, чтобы папа помогал нам при переезде, в период моей подготовки к экзаменам, поэтому дядя Альфонсо из Неаполя взял отпуск и приехал нам помочь.
Это было странное чувство – увидеть свою привычную мебель в новом окружении: принадлежащие мне кровать, шифоньер, две книжные полки, письменный стол, но все это было расставлено по-другому. Моя прежняя комната была квадратной, а эта – несколько вытянутой в длину. С одной стороны, я почувствовала отчуждение, увидев свои старые вещи, с другой, их вид вызывал ощущение домашнего уюта. Я слышала, как мама хлопочет внизу на кухне, и подумала о ее превосходном лимонаде. Она всегда готовила его собственноручно, по бабушкиному рецепту, и на нее это привычное действие наверняка влияло так же, как на меня моя мебель. Это было что-то знакомое и надежное посреди нового, кусок воспоминания о том, что некогда значило много. И чего больше не существует.
В одной из картонных коробок я увидела свою папку для рисунков и решила как можно скорее разыскать картины, висевшие в моей прежней комнате. Кроме того, я смогу нарисовать новые и потом повесить их тоже. Но сейчас мне, как и маме, хотелось видеть что-то привычное и знакомое, чтобы иметь возможность за это зацепиться. В моей комнате было два окна. Из одного был виден сад позади дома. Это был старый, заросший сад с мощными фруктовыми деревьями, крытой поленницей вдоль поросшей мхом ограды и покосившейся беседкой, делавшей наш дом похожим на какой-то заколдованный сказочный замок.