Могила девы
Шрифт:
— Та, что у реки.
— Где моя бутылка?
— Выпейте кофе, это поможет вам проснуться.
Крупинки не растворились и плавали на поверхности как черные льдинки. Пемброук втянул напиток в рот, тут же выплюнул на кровать, а кружку отшвырнул в сторону.
— Фу! — Только тут он понял, что перед ним стоит мужчина в синем костюме и бронежилете. — Кто, вашу мать, вы такой? Где моя…
— Мне нужен ваш вертолет. И немедленно. Идет срочная федеральная операция. Вы отвезете меня к бойне у реки.
— Это к которой? К той старой? Она
— Мне нужен вертолет. Немедленно. Я уполномочен заплатить вам любую сумму.
Пемброук с закрытыми глазами повалился на кровать. Капитан понял: даже если они умудрятся взлететь, то все равно разобьются и оба погибнут.
— Пошли! — Он потянул пьяницу за лямку комбинезона.
— Когда?
— Сейчас. Сию минуту.
— Я не могу лететь в таком сонном состоянии.
— Ничего. Обойдется. Какова ваша такса?
— Сто двадцать за час.
— Плачу вам пятьсот.
— Завтра. — Пемброук начал снова укладываться и, закрыв глаза, пошарил рукой по грязной простыне в поисках бутылки. — Убирайтесь.
— Мистер, откройте глаза.
Пьяница послушался и увидел перед собой дуло автоматического пистолета.
— Сэр, — начал капитан нарочито тихим, уважительным голосом, — вы сейчас встанете, пойдете к вертолету и доставите меня туда, куда я вам скажу. Ясно?
Кивок.
— Вы трезвый?
— Как стеклышко. — На этот раз Пемброуку удалось продержать глаза открытыми пару секунд, но затем он опять отключился.
Мелани, привалившись к стене, поглаживала светлую потную головку Беверли. Несчастной девочке каждый вдох давался с трудом.
Учительница потянулась вперед и выглянула из зала забоя. Эмили стояла у окна и плакала. Внезапно Брут обернулся, посмотрел на нее и поманил к себе.
«Не ходи, — сказала себе Мелани. — Сопротивляйся».
Мгновение она колебалась, затем встала и направилась в главное помещение. К нему.
«Иду, потому что не могу себя перебороть. Иду, потому что он требует меня».
Мелани почувствовала, как в нее проникает холод — от цементного пола, металлических цепей и крюков, от блестящих струй воды с потолка, от сырых стен, покрытых плесенью и очень старой кровью.
«Я иду, потому что боюсь. Иду, потому что мы с ним вместе убили человека. Я иду, потому что могу его понять…»
Брут притянул ее к себе.
— Думаешь, ты лучше меня? Думаешь, ты хорошая. — Мелани поняла, что он говорит шепотом. Когда люди шепчут, у них меняются лица. Кажется, они говорят истинную правду, а на самом деле шепчут, чтобы убедительнее лгать.
«Почему мы его продаем? Дорогая, ты же знаешь, что сказал доктор. Да, сейчас ты еще что-то слышишь, но это уйдет. Не забывай, так говорят врачи. Тебе не следует начинать то, что через несколько лет придется бросить. Мы сделали это ради тебя».
— Смотри: через три минуты, если не прибудет
Эмили так и стояла с молитвенно сложенными руками, смотрела в окно, дрожала и всхлипывала.
— Вот видишь. — Безжалостно-сильные пальцы Брута сомкнулись на запястье Мелани. — Если бы ты была хорошим человеком, по-настоящему хорошим, ты бы сказала: «Возьми меня вместо нее».
— Довольно!
Брут ударил ее.
— Не закрывай глаза! Итак, если ты не абсолютно хороший человек, в тебе есть нечто плохое. Где-то засело. И из-за этого плохого ты позволишь порезать малышку вместо себя. Ты не умерла бы. Я не собираюсь убивать ее. Только причиню немного боли. Чтобы те кретины снаружи… знали, что со мной шутки плохи. Неужели ты не способна вытерпеть немного боли ради подружки? Значит, ты плохая? Как я?
Мелани покачала головой.
Брут обернулся. Горностай тоже. И она догадалась, что зазвонил телефон.
— Не отвечай, — приказал Брут Горностаю. — Слишком много разговоров. Я устал от болтовни. — Он провел по лезвию большим пальцем. Мелани замерла. — Так, значит, взять тебя? Вместо нее? — Он провел ножом вверх-вниз, сделал в воздухе несколько восьмерок.
Как поступила бы на ее месте Сьюзан?
Мелани колебалась, хотя прекрасно знала ответ. И наконец, кивнула.
— Вот как? — Брут удивленно изогнул брови. — В самом деле?
— Две минуты, — объявил Горностай.
Девушка снова кивнула, затем обняла всхлипывающую Эмили, прижалась головой к ее щеке и осторожно отвела от окна.
Теперь Хэнди был совсем с ней рядом, голова в нескольких дюймах от ее головы, нос у самого уха. Мелани, конечно, не слышала его дыхания, но ей показалось, что он втягивает воздух — запах ее страха. Она не могла оторвать глаз от ножа. Лезвие чертило фигуры у ее лица: рядом со щекой, носом, перед губами и шеей. Ласково прошлось по груди, скользнуло к животу.
Она ощутила вибрацию его голоса и повернулась.
— …так что тебе порезать? Титьку? Не будет никакого урона. У тебя все равно нет приятеля, который ее щупает.
Или ухо? От него тебе тоже нет проку. Видела фильмец «Бешеные псы» [46] ?
Лезвие скользнуло вверх по щеке.
— А как насчет глаза? Слепая и глухая. Ты будешь настоящей уродиной.
Мелани не могла больше этого выдержать и зажмурилась. Старалась вспомнить мелодию «Изумительной благодати» — не получилось.
46
Фильм Квентина Тарантино (1992), в котором реально-событийные кадры с большим количеством жестокостей переводятся в пародийный план постоянными отсылками к жанру традиционного гангстерского кино.