Могила девы
Шрифт:
Медведь вытащил свой огромный блестящий пенис, и нож опять поднялся. Она боролась, но Медведь, бросив на мгновение свой член, опять схватил ее за грудь и заставил замереть.
Потерся о ее ногу — кровь хлынула из его органа на бедро Мелани. Прижался к ее коже — еще, еще. Потянулся вверх, перенося свой вес.
А затем…
Затем…
Затем ничего не произошло.
Мелани никогда не подумала бы, что способна так часто дышать. Ее грудь сотрясалась. Застывшие глаза Медведя всего в дюйме от ее глаз, рука на ее груди, в другой — нож острием вниз
Она выплюнула кляп и, ощутив гнилостную вонь и густой, кислый запах крови, втянула воздух.
Почувствовала, как пару раз дернулось, оцарапав кожу, лезвие ножа, а затем замерло. Прошло не меньше минуты, прежде чем Мелани поняла, что Медведь умер.
Она боролась с тошнотой, не сомневаясь, что ее вырвет. Но затем это чувство прошло. Ноги затекли — навалившееся на нее тяжелое тело нарушило циркуляцию крови. Мелани крепко уперлась связанными за спиной руками в цементный пол и оттолкнулась. Она вложила в это движение все силы, скользя на разлитой по бетону крови, и выползла из-под Медведя на несколько дюймов. Еще одно усилие. И еще одно.
Вскоре ее ноги были почти свободны.
Еще рывок.
Ноги выскользнули из-под Медведя, и лодыжки оказались в том месте, где он держал нож. Девушка напрягла мышцы живота, слегка приподняла ступни и принялась пилить о стальное лезвие проволоку.
Оглянулась на дверь. Никаких признаков Брута или Горностая. От движений ног, пока она пилила путы, болели мышцы живота. Наконец… легкий треск. И она свободна. Мелани встала на ноги. Пнула левую руку Медведя — раз, другой. Его пальцы разжались, и нож упал на пол. Мелани отшвырнула нож Эмили и знаком показала, чтобы девочка взяла его. Та сидела и беззвучно плакала. Посмотрев на лежащий в луже крови нож, замотала головой: «Не могу». Мелани ответила яростным кивком. Девочка закрыла глаза, отвернулась и потянулась к красной блестящей луже за оружием. Наконец, содрогаясь от отвращения, схватила нож и повернула лезвием вверх. Мелани подошла и начала перетирать об острую кромку проволоку на запястьях. Через несколько минут путы распались. Она схватила нож и освободила Эмили.
Затем подкралась к двери. Брут и Горностай стояли у окон и смотрели в противоположную от зала забоя сторону. Беверли ждала у двери. Мелани увидела, что к зданию бойни идет полицейский с чемоданчиком. Значит, они обменивают на что-то девочку. И если повезет, будут несколько минут заняты — вполне достаточно времени, чтобы ей вместе с другими выбраться на причал.
Мелани склонилась над миссис Харстрон. Одежда учительницы намокла в крови Медведя. Женщина смотрела в потолок.
— Пойдемте, — позвала ее знаком Мелани. — Вставайте.
Женщина не шелохнулась.
— Скорее! — настойчиво повторила девушка.
Миссис Харстрон пошевелилась, а затем показала такие слова, которые Мелани еще не видела в американском знаковом языке.
— Убей меня.
— Вставайте!
— Не могу. Идите без меня.
— Ну же! — Руки Мелани молотили воздух. — Нет времени! — Она шлепнула женщину, попыталась
Девушка поморщилась от отвращения.
— Пошли, или мне придется оставить вас!
Миссис Харстрон покачала головой и зажмурилась. Положив раскрытый нож в карман юбки, Мелани потянула Эмили за руку. Они проскользнули в дверной проем, затем направились ко входу, который вел к реке с задней стороны бойни, и растворились в сумраке коридоров.
Хэнди посмотрел на деньги — пачка оказалась на удивление маленькой для такой значительной суммы.
— Надо было раньше об этом подумать. Бабло нам не помешает.
Уилкокс взглянул в окно.
— Как ты думаешь, сколько снайперов в нас целятся?
— Да уж никак не меньше сотни. А после того как мы завалили их парня, пара-тройка готовы в нас пальнуть, а потом сделать вид, что не слышали приказа не открывать огня.
— Я всегда считал тебя хорошим снайпером, Лу.
— Меня? Нет, я слишком нетерпелив. Но знавал снайперов на службе. Знаешь, что им чаще всего приходится делать? Лежать два-три дня на животе, прежде чем появится возможность сделать единственный выстрел. Замереть, чтобы ни один мускул не дрогнул. Какая от этого радость?
Хэнди вспомнил военную службу. Те дни казались и проще, и тяжелее жизни в бегах и очень напоминали тюремный быт.
— Но ведь стрелять — это интересно.
— Предоставлю тебе такую возможность. Ах ты, дьявол! — Хэнди обернулся и увидел кровавые следы, выводящие из зала, где находились девчонки.
— Что за хренотень?
По мнению Уилкокса, Лу Хэнди управляли реальные, практичные силы. Он редко терял самообладание и, хотя был убийцей, лишал человека жизни из-за выгоды, а не в приступе ярости. Но и в жизни Хэнди случались моменты, когда в его душе вскипал неистовый гнев. В такие мгновения он становился самым жестоким человеком на земле. И ничто не могло остановить его.
— Ах ты, сука, — прошептал он, и его голос дрогнул. — Маленькая мразь!
Они подбежали к двери, за которой скрывались кровавые следы.
— Оставайся здесь! — приказал Хэнди.
— Лу…
— Делай, что я тебе сказал. — Хэнди дрожал от ярости. — Я ей покажу. Давно надо было с ней разобраться. — Он скрылся в мрачной утробе бойни. Нож Хэнди держал лезвием вверх — так его научили не в армии, а на улицах Миннеаполиса.
22:27
Зрение — это чудо и самое главное из наших чувств. Но нередко мы получаем информацию при помощи нашего другого органа — ушей.
Вид реки сообщает нам, что это такое, но звук воды дает понятие о ее характере — спокойная, но смертельно опасная. У лишенной слуха Мелани Черрол эту функцию выполняло обоняние. Реки с быстрым течением были воздушными и наэлектризованными. Медленные отдавали затхлостью. Река Арканзас отличалась зловещим запахом — жгуче-острым, гнилостным, словно была могилой множества ее придонных обитателей.