Могильщик. Цена покоя

Башунов Геннадий Алексеевич

— У неё нет доступа на ту сторону.

— Вы кого-то, кроме меня, нашли, чтобы это предложить? — гнетуще-безнадёжным тоном задал вопрос торговец супом.

— Нескольких, — кивнул не-Карпре.

Правая бровь старика иронично выгнулась дугой.

— Нескольких?

— Парочку.

— И?

— Один согласился.

Торговец надул щёки и шумно выдохнул.

— Мне жаль его. Неважно, кем он был, но стал он кем-то вроде твари. И все мы станем такими, если позволим твари встать на одну ступень с нами. А вы ведь этого хотите, да? Так ему и скажи: он — жалкая тварь. А теперь иди.

— Но…

— Я

погляжу, ты непонятливый, — медленно сказал старик, и в его тоне впервые послышалась угроза. — Поэтому я тебе перескажу то, что ответил той беременной матроне. Некоторые из тех, кто выжил, считают, будто мы проиграли. Некоторые — что это была настоящая боевая ничья. А я думаю, мы победили. Потому что нас изгнали, а они, и те из наших, кто погиб, сейчас нигде. А мы здесь, мы живы. И мы видим, что за десятки лет не родилось ни одного хотя бы приблизившегося к тому, чтобы стать богом. Так, может, раз сам мир этого не хочет, не надо пытаться вернуть те времена, что прошли? Ступай своей дорогой и делай, что хочешь, а я буду продавать суп.

Тот, кто когда-то был Капре, насупился и уставился на прилавок. Он проиграл, разговаривать бесполезно. Ещё несколько лет поисков ушли впустую. А терпение иссякало уже не первый десяток лет. Нужен был прорыв хотя бы на одном направлении, а выходило так, что всё пусть они и шли к цели, но чересчур медленно.

И всё-таки… не-Карпре поднял взгляд, но, встретив ответный взгляд торговца супом, опять опустил глаза. Продолжи он спорить, окажется по ту сторону слишком рано.

— Ладно, — разочарованно сказал тот, кто когда-то звался Карпре. — Но, скажи, ты можешь вылечить вот это? — он провёл ладонью по груди и животу.

— Если ты не можешь здесь даже этого, какой от тебя вообще прок там? — презрительно спросил старик. — Неужели настолько ничтожная тварь решила, будто сможет стать богом? Хватит тратить моё время. Ещё секунду простоишь здесь, и я убью тебя.

Последнюю фразу торговец супом говорил уже в спину не-Карпре.

***

Заночевав в таверне в самом Айнсе, Валлай наутро открыл письмо Настоятеля, прочитал, поскрипел зубами и отправился завтракать. То ли Настоятель предвидел будущее, то ли сам рубака был настолько предсказуем, но выходило так, что их сегодняшний приезд как раз числился в планах.

В планах, согласно которым ему сейчас предстояло надеть этот петушинный доспех и к полудню приехать на встречу с некими людьми, ожидающими его в пригороде.

Как раз к полудню Валлай с Ульге и Скритом выехали на условленную улочку и увидели большую группу людей.

Валлай провёл ладонью по перьям, торчащим из шлема, подтянул ремни щита и внимательно оглядел собравшихся. Полтора десятка отъявленных головорезов, так бы он охарактеризовал их. И это притом, что больше половины были благородными, а остальные наверняка их боевыми слугами. С такой шайкой, обошедшейся Олистеру наверняка не дёшево, можно наделать много дел даже в мирное время, чего уж говорить о военном.

— Это все? — спросил он у того, который больше других походил на главного. Навереное, из-за самого богатого доспеха.

— Нет, — покачал тот головой. — Ещё по трое перекрывают вон ту, ту и ту улицы. На тот случай если

кто попробует сбежать. И ещё главного ждём, он отлить пошёл.

Рубака кивнул и спрыгнул с коня.

— Я пойду со всеми, — сказал он.

— Не пойдёт, — раздался позади смутно знакомый голос. — Ты символ, а значит, должен символизировать. А символизируют у всех на виду. И что будет, если символ получит нож в брюхо?

«Так, значит, они не двойняшки, они тройняшки», — мелькнуло в голове у Валлая, когда он, обернувшись, увидел лицо говорящего.

Перед ним стоял Настоятель, если бы тот вдоволь ел, много тренировался и участвовал в сражениях. Несмотря на не самую крупную фигуру, брат Настоятеля выглядел крепким бойцом, а шрам, начинающийся где-то под шлемом и тянущийся через нос до середины левой скулы, придавал ему даже устрашающий вид.

— Я не боюсь драки, — сухо ответил Валлай. — И я привык делать дело своими руками. — Тем более, если это дело — убивать людей. Тем паче, если за него обещают графский титул через пару лет. — Для них, может, ты главный, но для меня — нет.

— Меня зовут Ингаир, — сказал брат Настоятеля, — и да, я здесь главный. Но ты как будто действительно главней, если я правильно понял Ангиура. Так что… — он оскалился, — посмотрим на тебя в деле. Мы собирали людей тайно, но ублюдки как будто что-то прознали — их там человек двадцать, и у многих оружие.

Рубака пожал плечами.

— Это их не спасёт.

— Конечно. Я это к тому, что будет весело.

Таверна под названием «Чёрная Ива» располагалась в самом паршивом пригороде Айнса, если можно назвать пригородом несколько деревень, разросшихся и перемежающихся рынками, цехами и кузницами так, что подступили к самым городским стенам. Улочки здесь были тесными, как в городе, и «Чёрная Ива» как будто находилась на самой узкой. Но их отряду никто не мешал — одного вида такого количества вооружённых людей было достаточно, чтобы все попрятались по домам.

— Единый, ну и дыра, — прокомментировал Ингаир, останавливаясь у угла здания. — Я бы сжёг это место, и плевать если сгорит вся округа, да нам нужна показательная порка.

Валлай молча кивнул. Место действительно было паршивым. Даже для таких ублюдков, как могильщики.

Ингаир сделал знак рукой, и полдюжины одетых в доспехи воинов бросились к дверям. Трое несли щиты, трое — большие топоры. Одно из окон открылось почти сразу, оттуда выплеснули ведро кипятка. Мимо. А вот из второго вылетел арбалетный болт. Один из тех, что нёс щиты, захромал, отставая от товарищей, и второе ведро кипятка окатило его с ног до головы, хотя большая часть, конечно, пришлась на щит. Дикий вопль обожжённого огласил округу.

Скоро таких криков будет много. Валлай как будто даже на миг испытал горячку, которую обычно чувствовал перед дракой, но она быстро сошла на нет. Это не настоящий бой. Они просто идут казнить горстку бродяг, пусть те и пытаются показать зубы.

Остальные добежали без потерь. Щитоносцы, как могли, прикрыли троицу, что взялась лихо рубить закрытую на засов дверь. Та, казалось бы, должна была развалиться от пары ударов, но почерневшее и как будто даже подгнившее дерево оказалось на удивление прочным. Но долго эта дверь всё равно не продержится.