Могильщики талантов
Шрифт:
— Значит, ты следующий, — сказал Ник Далёв.
— Да запросто. Решит, что мы хороним его талант, и попробует снова всё исправить.
— И так бывает, — богатое воображение журналистов бульварной прессы подогревалось фантазиями доктора, который им подыгрывал. — Умный психопат может всю жизнь оставаться не выявленным и планомерно совершать убийства. Преступник искусно притворяется. Он может казаться уравновешенным. Он ровен и вовсе не эмоционален, он рассудителен, но в нём нет ни раскаяния за содеянные злодеяния, ни угрызений совести.
— Кем он работает?
— У него
— Он вполне может помыкать подчинёнными, эксплуатируя самым нещадным образом, не испытывая ни чувства вины, ни страха. Это даже помогает. Люди таким лучше подчиняются и боятся роптать. Типичный психопат с низкой эмпатией и, как все психопаты, отличный притворщик.
— Но Строев не такой. Он… респектабельный.
— Это он при нас респектабельный, а какой он на самом деле, ты не знаешь, — заметил Ник Далёв.
— Ушлый преступник будет конспироваться так, что не заметишь, — дополнил доктор Чернушкин.
— Конспирироваться, — сказал редактор.
— Чего?
— А-а, ладно…
— Я - парень с Северов, грамоте не учен, — немедленно оскорбился Док.
Астролягов подумал и согласился, что Иван Строев всегда казался ровным и рассудительным.
Как и утверждал терапевт с далёкого нефтяного прииска, никогда не знавший Строева раньше.
— Кстати, — подмигнул Ник Далёв как подельник подельнику. — Я тут пока по соцсетям лазил, много интересного нарыл. Ты знаешь, что тебя на полном серьёзе обсуждают в качестве убийцы Плоткина и Егора?
— Кто?
— Вот и злодей об этом бы первым делом спросил бы, — возликовал Ник Далёв.
— Зачем мне их убивать?
— Считают, что ты прислал графоманский детектив, который Плоткин отклонил. Ты якобы настаивал, но разубедить не смог. Тогда вы повздорили, и ты его забил молотком. Так же, как забил дизайнера камнем, потому что за ошибку с псевдонимом получил нагоняй от Матвеева и не простил.
— Не я не пишу романов! У меня и рассказов-то нет, если не считать пары детективов для «Сумеречного взгляда», напечатанных сто лет назад! Это легко проверить по редакционной почте на венином компьютере.
Астролягов сам понял и осёкся.
— Ты за ним год сидишь, — подтвердил Ник Далёв. — Стёр все следы. Устранив Плоткина, ты пришёл наниматься на работу, околдовал Матвеева и занял место жертвы. Как паразит.
— Зачем???
— Чтобы выесть издательство изнутри. Выгнать самого лучшего автора и уничтожить самого талантливого дизайнера.
— Но… Зачем?
— Чтобы развалить «Напалм».
— Зачем?
— Потому что ты злодей. Не замечал, что к тебе в издательстве плохо относятся?
— Нет, — Алексей расстроился. — Кто?
— Корректора.
— Я вообще из корректуры никого не знаю. Мы не общаемся. Сомневаюсь, что они меня знают в лицо.
— Может и не общаетесь, они тебя за что-то не любят. Тихо и настойчиво, как умеют только корректоры. Там сложился бабский междусобойчик со своим пластом слухов и сплетен. Ты Катерину знаешь?
— Это дизайнер, наверное, — припомнил Астролягов девушку, похожую на злого пингвинёнка.
Он расстроился ещё больше. На поминках ему показалось, что дизайнер Катя к нему хорошо относится. Тем горше было узнать, что она за спиной пишет о нём всякие гадости.
— Такова подлая природа дизайнеров, — пробормотал он. — Никогда их не любил.
— Ваши чувства взаимны, — подвёл черту Ник Далёв. — Это ей принадлежит концепция, что ты одним ударом забил оба шара в две лузы.
— Она бильярдистка, — теперь Астролягов был уверен, что Далёв не врёт. — Но это взаимоисключающие заявления — всё, что ты сейчас рассказал.
— Я передал содержание треда. В комментариях всё гораздо затейливее и выглядит не так противоречиво, как в упрощённом изложении. Вполне может заинтересовать следователя, — зловеще закончил Далёв.
«Главное, не выйти на самого себя», — Астролягов не мог решить, что видит, самосбывающееся пророчество или кошмар наяву.
Автор-детективщик, который заходил в День Дурака, прислал роман про сталкера. Астролягов и забыл о нём. Он думал, что писатель, над которым под настроение поглумилась вся редакция, решил не отдавать рукопись и вежливо откланялся, а тот всерьёз пообещал отправить текст по электронной почте. Погулял, выпустил пар и заслал!
Роман оказался глубоким. Повествовательное изложение затягивало с самого начала. Астролягов нырнул в него с головой и безмолвно сидел за монитором, как мышь под ведром. Ему никто не мешал. Игорь не пришёл, Дима тоже. Григорий пробовал завести разговор, но, узнав, какой шедевр поступил в самотёке, деликатно затих. Астролягов увлечённо глотал текст, не отвлекаясь на обед и туалет, и только к вечеру, пребывая под сильным впечатлением от прочитанного, нашёл силы оторваться.
— Круть! — сказал он. — Как мы его первого апреля не спугнули?
Григорий заложил руки за голову и от души потянулся, да так, что суставы захрустели.
— Чего там?
— Реальный хит. Про маньяка-преследователя. Не знаю, откуда он это знает, но знает он хорошо. Нельзя бросаться авторами. Среди них могут быть талантливые.
Григорий протяжно и громко зевнул.
— Много убил?
— Пока никого, только ходит поздним вечером за женщинами по безлюдным улицам. Я ещё не до конца прочёл, но автор явно в теме. Знает всю кухню, все мелочи. Такие детали не выдумаешь, скажу тебе как криминальный корреспондент, который тоже хорошо знает улицу. С другой стороны, он героя не обеляет. Маньяк как бы и сам осознаёт свою порочность, оттого терзается, но прекратить не может.
— Убогие они, сталкеры эти.
«Да и те сталкеры тоже», — мысленно добавил Астролягов и вслух спросил:
— А ты как считаешь, почему маньяки убивают женщин?
Григорий помахал руками, посжимал кулаки, покачался в кресле.
— По скудости, — наконец высказался он. — Из одиночества. Чтобы заполнить пустоту жизни. Убийство человека — это такой большой кусок, которым можно заполнить пустое пространство своего бытия. Жизнь должна быть очень пустая, чтобы находить отраду в приёмах охоты на человека, в выслеживании жертвы, в преследовании по безлюдным улицам. В ожидании возле дома. Представляешь, сколько на это требуется времени?