Могилы из розовых лепестков
Шрифт:
Пока его руки шарили по вешалке с органической одеждой, он продолжал осматриваться по сторонам. Я попятилась. Вероятно, это была глупая реакция, но в нём было что-то тревожное, напряжение в шее, от которого связки внутри напрягались, как линии причала.
Органическая одежда — это одежда, изготовленная из материалов, выращенных в соответствии с органическими сельскохозяйственными стандартами. Органическая одежда может состоять из хлопка, джута, шёлка, рами или шерсти.
Он сдёрнул с вешалки простую чёрную толстовку с капюшоном, поднял её, чтобы измерить размер, а затем натянул. Он
Я ожидала, что он подойдёт к обувному отделу, чтобы украсть пару ортопедических сандалий, единственных, которые продавались в этом супермаркете, но вместо этого он развернулся. В тот момент, когда его глаза встретились с моими, я отшатнулась назад, из-за чего моя тележка врезалась в витрину с туалетной бумагой. Пирамида рухнула. Вор воспользовался отвлекающим маневром, чтобы сбежать со своей украденной добычей.
Я наблюдала, как он выходил через вход, слышала, как сработала сигнализация его бирки, видела, как одна из девушек за кассой попросила его вернуться внутрь. Я думала, он убежит, но он этого не сделал. Он остановился и заговорил с ней. Девушка кивнула, а затем отмахнулась от него, даже не договорив. Если у меня и были какие-то сомнения относительно того, кто он такой, наблюдение за тем, как он ушёл, не возвратив товар, подтвердило его личность.
Он был мужем Гвенельды.
Убийцей Блейка.
Бросив тележку, я побежала к выходу. Но потом я остановилась, удивляясь, какого чёрта я гналась за ним. Мне ничего не было нужно ни от него, ни от Гвен. Ничего.
Я вернулась к своей тележке и зашагала по проходам, бросая внутрь случайные вещи. Мои две сумки едва вмещали покупки, и когда я подняла их, колючие тканевые ручки впились мне в кожу. Я положила их обратно в свою тележку и пошла к катафалку.
Боже, я скучала по своей машине. Казалось глупым скучать по куску металла после всего случившегося, но это был мой кусок металла. После поминок я собиралась лететь обратно в Бостон, чтобы собрать вещи, а затем должна была совершить десятичасовую поездку обратно домой, подпевая каждой песне, которая звучала бы по радио. Я не очень хорошо пела, но, чёрт возьми, я любила петь, когда меня никто не слышал.
Я открыла багажник и взяла первую сумку. Сведя лопатки вместе, я вытащила её из тележки и бросила внутрь. Повернувшись за другой, я оказалась нос к носу с ним. Я отпрянула назад и зажала ключ от машины между указательным и средним пальцами.
Его лицо выглядело моложе, чем у Гвен. Не детское, но гладкое, с острыми углами и длинными бровями, которые отбрасывали тени на его и без того тёмные глаза. Несмотря на то, что мне очень многое хотелось ему сказать, я молчала.
Я взмахнула своим импровизированным оружием перед собой, молясь, чтобы новый охотник не увидел, как дрожит моя рука.
— Уходи.
Быстрый осмотр парковки показал, что я была одна. Может быть, если бы я закричала достаточно громко, люди в супермаркете услышали бы шум.
Он
Моё сердце бешено колотилось в груди и в руке, заставляя ключ дрожать.
— Я не причиню тебе вреда, Катори, — в его голосе была глубина, которой я никогда раньше не слышала ни в одном голосе, как будто его голосовые связки были обёрнуты одновременно кольчугой и бархатом.
— Ты не понимаешь, — мой собственный голос дрожал. — Я причиню тебе вред, если вы с Гвен не оставите меня в покое, — я надеялась, что мои слова прозвучали угрожающе. — Пожалуйста, покиньте Роуэн.
Его улыбка дрогнула.
— Мы не можем уйти, — сказал он, его голос грохотал, как буква «Т» в слове Бостон.
— Ну, остаться вы не можете тоже.
— Мне жаль, что я отнял жизнь у парня, которого ты любила.
Его комментарий разрядил мой гнев, сменив его шоком.
— Это Гвенельда заставила тебя прийти и извиниться?
— Никто не заставлял меня извиняться.
Я отступила ещё дальше назад.
— Откуда ты вообще знаешь английский? — я поняла, что не спросила об этом Гвенельду.
Улыбка сползла с его лица.
— Когда меня вернули, я впитал разум и дух Блейка. Я знаю всё, что знал он.
Я сглотнула.
— Всё?
Он кивнул.
Это было невозможно.
— Как умерли его родители?
— В авиакатастрофе.
Он мог бы прочитать об этом.
— Сколько операций он перенёс?
— Три.
— Неправильно, — огрызнулась я.
Он склонил голову набок.
— Я не ошибаюсь.
— Ошибаешься. Ему сделали всего две операции на лице.
— И ап-пен-дек-томия, — он подчёркивал каждый слог, как ребёнок, изучающий новое слово, — в шесть лет.
Моя вытянутая рука дрогнула. Он был прав. Блейк рассказал мне об этом однажды в школе, когда я пожаловалась на боли в животе. Оказалось, что болела не та сторона тела.
— Кем была Би для него?
— Его бабушка. Он очень сильно любил её. Но тебя он любил больше.
Я с трудом сглотнула.
— Он собирался попросить тебя выйти за него замуж, — добавил он. — Но он верил… он верил…
Моё зрение затуманилось.
— Во что он верил?
— Он верил, что ты ему откажешь.
Моя рука упала, и ключи звякнули о металлический брелок. Блейк умер, думая, что я недостаточно его любила… Зная, что я недостаточно его любила. Слеза скатилась по моей щеке. Я смахнула её.
— У Гвенельды, — мой голос был хриплым, — у неё есть воспоминания моей матери?
Он кивнул.
— Все из них? — пробормотала я.
Он снова кивнул.
Часть мамы, часть Блейка выжили.
— Она не сказала мне об этом.
— Ты не дала ей много времени.
Наши взгляды встретились, когда эта новая информация осела, словно ил, в моём сознании. Я зажмурила глаза, затем снова открыла их. Охотник не сдвинулся с места. Даже его глаза не отрывались от моих.
— Это не даёт тебе права остаться, — наконец сказала я.
Я не хотела только часть мамы и Блейка; я хотела их всех целиком, и это было то, что никто никогда не мог мне вернуть.
— Тебе лучше снять магнитные метки, иначе ты подашь звуковой сигнал во время следующей магазинной кражи.