Мои покойные жёны

Карр Джон Диксон

— Что скажете, мистер Фостер? — поторопил командор Ренуик.

— Я повидаю мистера Херберта в отеле, — отозвался Деннис.

Пусть Берил задержит их хотя бы на несколько минут, пока он успеет подняться в комнату Брюса и спуститься снова!..

Командор Ренуик зашагал впереди — его сгорбленное плечо и волочащаяся нога деформировали фигуру, чего не было заметно, когда он стоял неподвижно. Деннис следовал за ним, а мистер Читтеринг семенил рядом, продолжая болтать. Он говорил, что у Ренуика нервы на пределе, так как однажды у него уже был «неприятный опыт с убийцей», но Деннис его не слушал. Он думал о том, какие истории плетет Берил Дафни и мистеру Херберту, сумев задержать их так надолго.

Через несколько секунд он узнал это.

При искусственном освещении салон «Кожаного сапога» выглядел не таким обветшалым. Теперь не только бра, но и люстра освещала белую штукатурку и черные балки. В камине у двери в курительную уютно потрескивал огонь. Широкий стеклянный люк над баром, теперь открытый и освещенный, демонстрировал ряд бутылок, которыми распоряжался бармен в белом смокинге.

У стойки расположился красивый мужчина с добродушным лицом, в мягкой шляпе и темном костюме с воротником, какие носят священники. Перед ним стояла кружка пива. За столиком справа на плетеных стульях сидели Дафни, мистер Херберт и Берил Уэст.

Деннис опасался, что Хорас Читтеринг присоединится к этой группе. Но мистер Читтеринг, руководствуясь то ли элементарными приличиями, то ли желанием выпить, направился к стойке, цветисто приветствовал преподобного мистера Ричарда Беркли и заказал двойное виски.

Две девушки разговаривали за столиком тихим голосом, но Деннис слышал каждое слово.

— Но почему Брюс не сказал правду? — допытывалась Дафни.

— Он пытался сказать вам, дорогая. — Лицо Берил было бледным и напряженным. Казалось, слова причиняют ей боль. — Но вы не хотели его слушать.

— Вовсе он не пытался! — возразила Дафни, положив ладонь на руку Берил. Обрамленные темными ресницами серые глаза широко открылись. — Он только намекал на какой-то секрет, о котором не знаете даже вы. Почему он не рассказал нам?

— Неужели вы не понимаете, дорогая? Он играл роль.

— Играл роль?

— Брюс, — продолжала Берил, поднеся руку к горлу, — столько раз играл на сцене великого детектива, что ничего не может с собой поделать. Ему кажется, что актерская техника пригодна и в жизни. Вот он и изображает великого сыщика, который не открывает ничего до самого конца. Потому он и не сказал…

— Одну минуту, — прервал Джонатан Херберт, увидев Денниса.

В холле было очень тепло благодаря огню в камине. Со стороны курительной доносились щелканье бильярдных шаров и смех. Потом послышались шаги командора Ренуика, который сел за администраторский столик и открыл гроссбух.

Лицо мистера Херберта не покидало выражение горечи и гнева, но глаза были полны сомнения, как будто он опасался, что мог обойтись с кем-то несправедливо.

— Мистер Фостер, — обратился он к Деннису, прочистив горло и положив ладони на стол.

— Да, сэр?

— Мисс Уэст кое-что сообщила нам. Не то чтобы это что-то меняло, но… — Мистер Херберт бросил на Дафни почти умоляющий взгляд. — Вы можете, мистер Фостер, подтвердить или опровергнуть ее заявления?

— Постараюсь, если это в моих силах.

Мистер Херберт снова повернулся к Дафни:

— Ты обещаешь мне, что не убежишь с этим парнем, дорогая?

— Обещаю.

— Отлично! — Мистер Херберт посмотрел на Денниса. Его седеющие волосы тускло поблескивали при свете бра. — Наш… наш ловкий друг наверху в действительности актер Брюс Рэнсом. Очень хорошо, я готов поверить. Но мисс Уэст утверждает, что маньяк Роджер Бьюли находится в Олдбридже и что мистер Рэнсом здесь с целью поймать его!

В салоне воцарилось гробовое молчание.

Казалось, все внезапно остановилось. В курительной затихли щелчки бильярда. Огонь перестал трещать. Мистер Читтеринг застыл у стойки бара со стаканом на полпути ко рту. Мужчина с воротником священника замер в молитвенной позе. Командор Ренуик за столиком администратора прекратил водить пальцем по открытому гроссбуху, но не поднял взгляда.

Возможно, это была иллюзия, вызванная эмоциональным напряжением, однако казалось невероятным, чтобы негромкий голос мистера Херберта был слышен в каждом углу комнаты. Но в этом застывшем молчании Деннис ощущал присутствие зла. Было произнесено нечто, чего не должны были слышать окружающие. Это выпустило на волю опасные силы. В следующий момент тишину нарушило звяканье стаканов, звуки шагов по половицам, и Джонатан Херберт заговорил снова:

— Это правда, мистер Фостер?

— Да.

— Значит, все проделанное не было… всего лишь шуткой? — тихо спросила Дафни.

— Нет, мисс Херберт.

— Это было сделано с благородной целью, а вовсе не для того, чтобы кого-то унизить, — продолжала она — ее глаза сияли. — Тогда все выглядит по-другому.

— Ради бога, Дафни! — Ее отец сжал кулаки.

— Тебе незачем беспокоиться обо мне, — улыбнулась Дафни и покачала головой. — Когда я увидела его, во мне что-то изменилось — не знаю, почему и как…

— Но доказательства! — Мистер Херберт посмотрел на свои руки. — Возможно, мы… судили неправильно — не знаю. Но может ли мистер Рэнсом все это доказать?

— Не возражаете, сынок, если на это отвечу я? — послышался новый голос.

И сэр Генри Мерривейл собственной персоной вошел в салон через парадную дверь.

При виде его внушительной фигуры Деннис Фостер был готов вскрикнуть от облегчения. Г. М. в съехавших на широкий нос очках и с неописуемо злобным выражением лица все еще был облачен в твидовый костюм для гольфа. Шляпа-котелок торчала под мышкой. Отодвинув плетеный стул, он тяжело опустился на него, заставив пол заскрипеть.

— Мерривейл! — воскликнул Джонатан Херберт. Деннис вспомнил, как Г. М. упоминал, что знаком с ним. — Мерривейл! Я не знал, что…

— Не знали, что я здесь?

— Понятия не имел!

— Ну, я держал это в секрете. — Голос Г. М. звучал виновато. — Я остановился в «Золотом фазане» в Олдбридже.

— Мы угодили в передрягу, дружище. — Теперь лицо мистера Херберта выглядело только усталым и озадаченным, а голос стал почти жалобным. — Дафни влюбилась в этого Брюса Рэнсома, и… О чем вы хотели сказать?