Мои порочные отчимы
Шрифт:
– Сейчас ты должна больше о себе переживать, - усмехается Сэм.
– Наверное, она просто недостаточно взволнована, - жёстко отрезает Дьявол, становясь передо мной. – Что ж, значит, надо её взволновать посильнее.
Он наклоняется и дотрагивается до внутренней стороны моей бедра. Вздрагиваю. Мурашки тут же покрывают кожу.
Мужчина ведёт пальцами выше, всё больше задирая подол футболки.
Боже… ещё пара сантиметров и он дотронется до моей…
– Ааах, - судорожный стон вырывается из моего рта, когда его ладонь утыкается между моих ног.
Мужчина дотрагивается до моих складочек и начинает… их гладить!
Волк запускает ладонь в ворот футболки. Пробегает по ключицам, а потом быстро опускает руку вниз, на мою грудь. И сдавливает её.
Соски становятся острыми и твёрдыми. Я чувствую, как они упираются в ткань футболки, сделавшись безумно чувствительными.
Пальцы Дьявола там, внизу, надавливают на сокровенное местечко. Обводят его по кругу, а потом начинают массировать.
Зажмуриваюсь.
Моя грудь начинает ходить вверх-вниз, высоко поднимаясь от каждого вдоха.
Я даже ноги не могу свести вместе, потому что они надёжно привязаны к стулу за щиколотки.
Низ живота пронзает острый спазм.
Я абсолютно беспомощна перед этими мужчинами, и они нагло пользуются своим превосходством в силе и положении.
– Прошу… - лепечу я, чувствуя, как кровь приливает к щекам и к нижним губкам, делая их тяжёлыми и влажными.
– Что, малышка? – голос Дина звучит издевательски заботливо. – Уже хочешь, чтобы мамочка поскорее забрала тебя отсюда?
При этих словах он зажимает мою пульсирующую от дерзких прикосновений горошину.
Я вскрикиваю и начинаю ёрзать на стуле.
Чувствую, как моя влага окутывает его пальцы.
– Прошу… не надо… - губы у меня становятся сухими от частых вдохов.
– Мы уже давали тебе шанс всё сделать самой, - голос Сэма шепчет мне прямо на ухо.
Он выкручивает мой сосок, пуская по телу острую боль и… удовольствие.
– А теперь, - Дин-дьявол разводит складочки и нащупывает девственную дырочку. – Мы берём тело в свои руки.
Его палец проскальзывает внутрь, расширяя меня, и надавливает на нежную стеночку.
– Аааа! – вскрикиваю я.
– Кричи громче, куколка, - жёстко говорит он. – Кричи и умоляй!
ГЛАВА 8
Сэм
Это мой личный ад. Сегодня в нем Дьявол я.
Не только потому, что на мне его маска.
Чувствую себя им. Могущественным, злым, коварным…Одержимым похотью. Жаждой наслаждений.
И я наслаждаюсь.
Мать твою! Наслаждаюсь прикосновением к этой чистоте, невинности.
Сладости.
Мучительно борюсь с желанием плюнуть на все, раздвинуть ей ноги, и обрушится на эту сладкую нетронутую дырочку своим ртом. Вылизать каждый миллиметр ее девственной кожи. Всасывать в рот, смаковать, наслаждаться!
Но… нет, сегодня у нас в программе другое представление.
Правда… Невинные киски в нем тоже участвуют!
Это было спонтанным, но, думаю, правильным решением, оставить малышку без завтрака и сразу потащить в подвал.
Голодная, почти голенькая, напуганная!
Именно такой она и должна быть в роли жертвы.
Сейчас она перепугается еще больше и скажет мамочке, что ее надо забрать.
Так думали мы с Сэмом. Но в очередной раз облажались!
Эта куколка говорит матери, чтобы та не волновалась. Не волновалась, блядь!
Эта крашенная, перетянутая, накачанная силиконом паскуда не должна волноваться о том, что ее доченьку, ее невинную принцессу держать в заложниках два похотливых мудака!
Слышу ее слова и охуеваю!
За что она любит мамашу? За какие такие заслуги? За то, что та вечно скидывала ее во всякие интернаты? Да, это называлось красиво – закрытая школа, элитная школа, колледж для мажоров… А по факту – отстойник для киндер-сюрпризов, или для тех чей папа не умел засовывать член в презерватив, или мама просрала время таблетку выпить. И появилось чудо-чадо, на хер никому не надо!
И как же меня, сука, злит то, что эта малышка беспокоится о своей охуевшей в атаке мамашке!
Эта блядь хотела её похотливому козлу в жены определить! Бабла с него поиметь! И вообще… Насчет свадьбы у нас были свои вопросы и предположения. Попахивало фейком.
Злюсь. А а итоге срываю злость понятно на ком.
А как срываю – да тоже очевидно!
Потому что, блядь, руки сами тянутся! Все тянется! Удержать нельзя.
Дрожит, боится, всхлипывает.
А смазка, сука, по моим пальцам течет!
Это как понимать?
Вижу, как пытается мне в глаза заглянуть. Такая мольба во взгляде!
О чем мольба? Взять? Или отпустить?
Знаю, что ноги свести она не может, и поэтому ее напряжение и возбуждение будет еще сильнее.
И почему бы не настроить ее на нормальное общение с мамашкой?
Больно не будет, малышка. Если только… морально.
Хотя, кто знает, есть ли у тебя мораль или ты как твоя мамка-самка?
Глажу бархатные складки, пробираясь глубже.
Трогаю горошинку клитора.
Черт, так хочется посмотреть, какой он у нее!
А почему, собственно, нет?
Присаживаюсь между ее ног. Слышу всхлип, вздох, мольбу.
– Прошу… пожалуйста!
Вижу по ее глазам, что соображает она уже не так хорошо, затуманился взор…
Клитор у нее аккуратный, небольшой. Не выделяется как у некоторых, набухшим гребнем. Прячется, пока… Зато такие клиторы самые чувствительные. Знаю. Что прикосновение к такому – как ожог. Может быть очень больно.
Вижу краем глаза как руки Сэма опускаются под футболочку, лаская соски.