Мои путешествия
Шрифт:
Мне 42 года. По традиционным японским представлениям, этот возраст считается опасным для мужчин (чтение цифр 4 и 2 совпадает с чтением слова «смерть»). Я объездил и исходил все континенты и все океаны. Но до сих пор меня завораживают дальние странствия, необыкновенные приключения. Я мечтаю о фантастических мирах! Близкие друзья и моя семья часто пытаются остановить меня. Говорят, что пора расстаться с фантазией. Фантастических миров не существует — это воображение и вымысел! Уже нет неоткрытых островов, нет мест, где бы не ступала нога человека. Так, как живешь ты, может жить только школьник, начитавшийся приключенческих книг. Душой я понимаю и соглашаюсь с моими оппонентами. Но в глубине моего сознания еще осталось детство, с годами оно не выходит из моей телесной оболочки. И я этому рад.
Меня пытается учить, как жить, даже
30 августа 1993 года. Индийский океан
В 19:30 включил радиостанцию на 16-м канале. Вызвал идущий с правого борта по направлению к Суэцкому каналу российский контейнеровоз. Обратился с просьбой, чтобы передали радиограмму о моем местонахождении в Находку, начальнику Приморского морского пароходства. В ответ услышал всего одно хамское слово… И сказано оно было с ненавистью.
Сразу испортилось настроение. На душе от этой встречи осталась какая-то грязь. Почему существуют такие люди? Есть ли предел их бескультурью?
2 сентября 1993 года. Суэцкий залив
Ветер не стихает, достигает 28–34 узлов. Стоять на якоре в бухте Тор опасно. По очереди несем вахту. Если, не дай Бог, «Формозу» сорвет с якоря, то нам будет трудно успеть запустить двигатель и удержать ее на месте. Вокруг рифы и скалы, до них не больше 20–30 метров. А ветер с Синайской пустыни ничто не задерживает.
Не думал, что в узком Суэцком заливе бывают такие ветра. Небо чистое, светит полный диск луны, ни одной тучки, ни облачка. Вчера сделал рисунок мечети на берегу, а за ней три вершины: гора Синай [140] — 2285 метров, за ней гора святой Екатерины [141] — 2642 метра и вершина без названия — 2586 метров.
Сейчас моя вахта. Смотрю по пеленгу [142] , не сносит ли яхту к рифам, держит ли якорь. Сколько было в моей жизни вот таких напряженных часов. Любая из экспедиций была испытанием характера, в опасностях выявлялась моя реакция на стресс, границы моих физических возможностей. Не счесть, сколько критических моментов на грани жизни и смерти было у меня… Часто задаю себе вопрос: не искушаю ли я Господа Бога, не слишком ли далеко я захожу в поисках приключений?
140
Гора на Синайском полуострове в Египте. Согласно Библии на этой горе Бог явился Моисею и дал десять заповедей.
141
Самая высокая гора в Египте. Расположена в южной части Синайского полуострова, примерно в 4 километрах к юго-западу от горы Синай. На вершине горы стоит православная часовня, построенная монахами на пожертвования царя Иоанна Грозного.
142
Пеленг в навигации — горизонтальный угол между северной частью меридиана наблюдателя и направлением из точки наблюдения на объект. Измеряется по часовой стрелке от нуля (направление на север, т. е. норд, N) до полной дуги окружности (360 градусов).
11 сентября 1993 года. Суэцкий канал
У меня на «Формозе» два матроса — русский Женя Виноградский из Екатеринбурга и китаец Цай Шинпин с Тайваня. Мы зовем его Тони, так легче и проще. Я полагаю, что не вправе заставлять их делать то, чего не смог бы выполнить сам, причем безукоризненно. Сейчас вахта Евгения (его имя в переводе с греческого означает «Благородный»). Съежившись, с потемневшим от загара лицом, он сидит за штурвалом. Отрешенно смотрит глазами человека, мысли которого витают где-то далеко.
«Чертовски тяжелый денек», — сказал я. Но Женя не обратил на меня ни малейшего
Женя Виноградский удивительно спокойный и сильный парень. Но долгое плавание вызывает у людей ненависть к морю, к яхте и ее команде, ко всему вокруг. Женя стал раздражительным и молчаливым. Когда в 1992 году мы штурмовали Эверест, мы были друзьями. По-видимому, остаемся ими и сейчас. Но уже не восхищаемся друг другом. Разговариваем сдержанно, каждый из нас контролирует себя, чтобы не сорваться. Все мы устали, все мы тоскуем по своим семьям, хотя ни за что не сознаемся друг другу.
У Тони в мае этого года родился сын, молодой отец еще не видел его. Женя наверняка думает о своей дочке, она скоро должна выйти замуж. Мне бы хотелось узнать, как там мой сын Оскар, учится в университете или уже бросил его? Мне бы хотелось обнять дочурку Танюшу, которую люблю больше всего. Ради своих близких я готов сейчас же попасть домой. Но еще так много миль до родной бухты Врангеля.
Удачно прошли Суэцкий канал. Кажется, все позади. Так нет, наш лоцман захотел, чтобы я его высадил на берег не в порту, а в бухте, где стоят рыбацкие боты. В поселке на берегу бухты живут его родители.
Мне показалось несложным пройти к причалу сквозь тесно стоящие катера и малые суда. Но как только «Формоза» вошла в эти дебри, я понял, что мы попали в ловушку: везде веревки, буи, якоря, швартовые… Перед самым причалом по звуку работающего мотора я понял, что «Формоза» намотала на винт веревку. По инерции яхта подошла к причалу. Лоцман поблагодарил нас, взял деньги за свою работу по проводке через канал и быстро ушел. А нам расхлебывайся с этими путами, которые здесь понаставлены. Как освободить винт «Формозы»? Надо нырять в грязную воду. Никто из членов моей команды не проявляет инициативу. Все очень хорошие пловцы в чистой воде, когда на пляже на них смотрят смазливые девушки. А здесь не перед кем красоваться. Стало быть, нырять мне.
Погружаюсь в воду под корму яхты. Все скользкое, противное. В темноте нащупываю вал, затем винт, пытаюсь освободить их от веревки. Не выходит. В глазах чернеет. Надо всплывать за воздухом. Поднялся на поверхность, сделал глубокий вдох и снова ныряю. Веревка немного поддается, но до конца распутать не успеваю, снова вынужден всплыть. Женя и Тони дают мне советы. Ныряю в третий раз. Веревка не поддается, рот полон гадости. Сколько раз еще придется нырять?
Корпус яхты оброс морскими желудями (балянусами). Острые ракушки впиваются в кожу, кровь смешивается с грязной водой. Мне советуют взять нож. Какой тут к черту нож, если веревка типа «Геркулес» — в середину вплетена стальная проволока, ее не перережешь ножом. Сколько проходит времени, не знаю. Вверх-вниз, вверх-вниз. Наконец винт чистый, остается освободить перо руля. Но это легче. Всплываю весь в мазуте и еще в чем-то. Парни помогают мне подняться на палубу. В желудке у меня булькает вода с нефтью и грязью всей бухты. В нее, наверное, сливают все нечистоты Порт-Саида [143] . Рвота подкатывается к горлу, и я спешу в свою каюту, в туалет, чтобы никто не видел, как я буду очищать желудок.
143
Город на северо-востоке Египта. Порт на Средиземном море у северного окончания Суэцкого канала.
3 октября 1993 года
06:00 по Гринвичу. Думая о Васе Шишкареве, вспомнил прошедшие годы и себя — новичка в полярных путешествиях. Вася обучал меня азам этого сложного дела. Например, как построить эскимосский дом — иглу. Начинает он с того, что выбирает снег. Говорит: «Надо знать свойства снега и его строение. Чтобы он был достаточно плотным по всей толщине, не слишком твердым, но и не слишком рыхлым». Берет ножовку с крупными зубьями и ею проверяет сугробы. Наконец находит то, что нужно — снег голубовато-молочного цвета, — и с азартом режет «кирпичи». Затем лыжной палкой очерчивает круг — его диаметр зависит от того, какое ты хочешь построить иглу, на сколько человек. Мы строим на двоих, небольшое.