Мои рассказы про любовь
Шрифт:
— Я случайно услышала еле различимые жалобные звуки, пошла в их сторону, а там чуть живой котёнок. Взяла на руки, спрятала запазуху, выходила, тайком от бдительных стражей привезла домой. Ну что ж поделаешь, котёнок вырос и превратился в красивую, грациозную кошку. Мы с ней стали подругами, а на тебя, когда ты пьяный, и твои волкодавы косо смотрят.
— Куда ты её дела после этого случая, обратно не вернётся?
— Моя Бонька у добрых людей, сыта и здорова. Тобой обедать не придёт…
—
— Ох, милый, хорошо бы, несчастный случай и всё…
— Ты никак смерти моей хочешь, любимая?
— А ты моей, любимый?
— А давай уйдём вместе, дорогая!
…Она выпрямилась в кресле, крепко вцепившись в подлокотники, медленно обвела взглядом все, что вокруг них, под ними, пыталась разглядеть их дом, который был там, далеко-далеко, но всё равно был где-то здесь, рядом. Наклонила голову набок, повернулась, нежно обвила его шею руками, заглянув ему в глаза, спросила:
— Когда?
…Он долго ждал этого вопроса, он столько репетировал все действия и манёвры самолёта в воздухе, что ему казалось, что все ассы Геринга перед ним просто мальчишки, запускающие воздушных змеев. Он всё отрепетировал. И вот, наконец, настал момент показать этот спектакль своей уже надоевшей и вызвать у неё страх смерти, чтобы потом использовать это как повод для предстоящего разрыва.
— Когда говоришь?
Они упёрлись лоб в лоб, потом поцеловав её нежно в лобик, он лукаво молвил:
— Да прямо сейчас!
И наклонил штурвал от себя. Самолёт клюнул носом и на приличном угле начал снижение.
…Она крепко-крепко обхватила его шею своими элегантными руками, взглянула ему в глаза с ироничной улыбкой юной девушки, крепко поцеловала в губы. Спокойно, ровным голосом с игривым ироничным тоном ответила:
— Согласна, любимый!
После этих слов упёрлась правой ногой в самый верх штурвала, а её руки намертво обхватили его шею.
…Самолёт свалился в штопор, выйдя на ту траекторию полета, из которой уже не выбраться легкомоторнику. Всю свою массу тела и его тоже она перенесла на штурвал.
Он судорожно тянул штурвал на себя, в панике стал её бить, что было сил, пытался отбросить в сторону. А она сидела у него на коленях и из последних сил прижимала штурвал спиной.
Две стройные женские ножки, обутые в туфли на высоком каблуке, встали в распор между стенкой кабины и пассажирским креслом. По её лицу ручьём текла кровь, один глаз был выбит, она продолжала крепко держаться за его шею бульдожьей хваткой. Последний раз она улыбнулась, взглянула на него оставшимся глазом и также ровным ироничным тоном голоса произнесла:
— Пойдём со мной, любимый…
От своей безысходности и от того, что всё получилось далеко не так, как было задумано, он, что было сил, заорал во всю мощь своих голосовых связок, видя увеличивающееся количество нулей на высотомере, который недавно сам калибровал.
— Су-ка-а-а-а!!!
…До земли оставалось пара секунд полёта. Она прижалась своей щекой к его, и на ушко, с доброй улыбкой, сказала самую последнюю фразу в их жизни:
— Умнеть начинаешь, любимый…
… Среди покрытых ночным мраком гор вспыхнула маленькая искорка… Она озарила своим светом ближайшую округу, и на несколько минут осветила горный пейзаж, затем медленно потухла во тьме ночной…
По пустынной гористой местности пронеслось раскатистое эхо взрыва.
…Возле костра сидели совсем юные мальчик с девочкой, ей почти пятнадцать, а ему уже шестнадцать. Они тревожно переглянулись, он обнял её, крепко прижал к себе:
— Не бойся, милая, мы будем всегда вместе и умрём в один день.
— Ты не врёшь, любимый???
— Нет, дорогая, я тебе никогда не вру!
— Тогда придумай что-нибудь, то ведь залетела я…
Подпольный миллионер желает познакомиться или не в деньгах счастье. (Пародия)
У нас, у подпольных миллионеров, признаюсь вам честно, жизнь очень тяжёлая. Приходится себе во всём отказывать, ну для маскировки понятно. Кругом ведь хищный люд ватагами бродит, челюстями лязгает, когтями цокает, кого бы сожрать присматривает.
Ведь даже когда мы собираемся на светский вечер берём всего по одной бутылке пива и то с собой. Нельзя, знаете ли, лишнего выпить, ни для кого не секрет, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
А ведь как иногда хочется похвалиться перед товарищами своими высокими и стабильными доходами, но нельзя… Вдруг чего лишнего сболтнёшь. Ну, например, начнёшь доказывать чего ты там владелец в этих самых оффшорах. Ещё стакан — другой: начнёшь называть номера банковских счетов. Ну а если литруху махнёшь, не равён час, пароли начнёшь выдавать. А друзья по нашему цеху только того и ждут, специально приглашают на рауты разные, в общество высшее.
Да… Типа пообщаться, мол соскучились… А сами молчат, словом не обмолвятся, только и ждут когда ты чего-нибудь сболтнёшь. Ухи востро держат, лишней рюмки не выпьют. Мы, мол, трезвенники, а у самих по диктофону в каждом кармане.
Я ведь человек честный — вы всё из анкеты знаете. И принципиальный — один не пью, поговорить не с кем! А иногда поговорить так хочется, ну о всякой- всячине возвышенной, а не о том кто кого заказал дешевле. Или чего стоит слушать базар о том с кого, чего взять можно и как лучше это сделать. Не, не то всё это.