Мои убийственные каникулы
Шрифт:
– Каково это – учить? – ворчливо спрашиваю я, чтобы перенести внимание с себя на нее, а не потому, что она мне интересна.
– Мне очень нравится, – отвечает она тихо. – Даже необходимость сдавать в полицию учеников, уклоняющихся от явки в суд, для меня не помеха.
Меня разбирает смех – хотя, может, это хрип, вызывающий у нее улыбку. Я пристально вглядываюсь в ее лицо, гадая, какими будут на вкус ее губы. Придется спустить с ее плеч лямки или она сами съедут – вот в чем вопрос.
– Видишь, тебе смешно, – бормочет она. – Мое участие не приносит так уж много вреда. Попробуем
Так я и знал! Она меня убаюкивает, навевает ложное ощущение безопасности.
– И не подумаю… – слабо защищаюсь я.
– Раз, два…
– Ключ-шестигранник! – вырывается у меня.
– Когда люди толпятся у прилавка в Starbucks, – выдает она свою версию, – и нетерпеливо смотрят на беднягу бариста, подгоняют его. Честно, это… – У нее расширяются глаза. – Ты сказал «ключ-шестигранник»? Я их тоже не выношу, хотя у меня их полный ящик – рука не поднимается выбросить. Хорошо! У напарников есть кое-что общее.
– Вот уж нет!
От ее удрученного вида у меня такое чувство, словно меня перекусывает пополам крокодил. Не успев спохватиться, я смягчаю тон, подхожу к ней еще ближе, вдыхаю ее яблочный аромат так жадно, словно запасаюсь им на зиму.
– Это не такое простое дело, поэтому меня не устраивает, что ты в него встреваешь. Вот так.
Тейлор моргает.
– Во что я встреваю?
Она лезет в дебри – это меня и не устраивает.
– Ты навлекаешь на себя опасность.
Непонятно, откуда такое замешательство. Я совсем чуть-чуть, самую малость приоткрыл карты. Не стану же я говорить ей прямым текстом, что от одной мысли, что ей что-то угрожает, меня начинает тошнить?
– Я давно в возрасте согласия. Я сама выбираю, хочу ли рисковать.
– Нет. – Я решительно мотаю головой. – Нет!
– С тобой трудно иметь дело, – жалуется она придушенным тоном. – Что ж… – Я глазом не успеваю моргнуть, так быстро она от меня отходит, забрав с собой свой яблочный аромат. – Не буду тебе мешать.
Она направляется к двери, и одна половица, на которую она ступает, слегка перекашивается, как будто не закреплена сбоку. На беду, это замечаю не только я, но и сама Тейлор.
Мы дружно наклоняемся и видим краешек тонкого белого конверта.
Глава 6
Тейлор
От неожиданности у меня перехватывает дыхание.
Разве в реальной жизни под половицей может быть спрятан конверт? Нет, в «Высеченном в кости» такого не бывает.
Но здесь – будьте любезны. Причем нашедший спрятанное письмо – это будущая жертва. Наверняка письмо издевательское, в стиле серийного убийцы Сэма Берковица [3] .
3
Дэвид Берковиц (англ. David Richard Berkowitz; при рождении Ричард Дэвид Фолко (Richard David Falco; род. 1 июня 1953 года, Бруклин, Нью-Йорк, США), также известный как Сын Сэма и Убийца с 44-м калибром) – американский серийный убийца.
– Что за черт?.. –
– Шла бы ты отсюда, Тейлор.
Наверное, он прав: ситуация все более пугающая.
В тридцати ярдах отсюда я нашла мертвеца, и если честно, еще мне стало сильно не по себе, когда я нашла дырки для подглядывания. Тоже мне отпуск с братом! Вместо отдыха я все глубже погружаюсь в неведомое.
Но сильно ли я напугана? Нет, только самую малость. Это еще далеко не конец света.
Думаю, я не уступаю в стойкости остальным людям. А может, даже превосхожу многих из них.
Если я сейчас сбегу, то уже ничего не узнаю. Моим выбором будут безопасность, надежность, обыденность. Тейлор продолжит свою охоту на безопасного, надежного, ориентированного на обыденность партнера. Другой вариант – остаться здесь и узнать, что в конверте.
Разумеется, я остаюсь.
Может, сообщить об этом в редакцию «Высеченного в кости»? Если только это не список покупок в бакалее, случайно угодивший под расшатавшуюся половицу. Впрочем, что-то мне подсказывает, что это не так. Майлз достает из конверта листок, читает – и угрюмо стискивает зубы. Моя догадка подтверждается.
Он собирается спрятать листок в карман рубашки, не намереваясь показывать его мне. Нет уж, ничего не выйдет! Раз я приняла решение остаться и принять участие в расследовании, то у него не получится скрыть от меня новую улику. Я тянусь к его карману. Для него это полная неожиданность. Никто из моих знакомых не ждет от меня такой наглости, мордашки моих учеников – вот где я прочла бы искреннее одобрение.
Я выхватываю у него письмо прямо в воздухе – каких только подвигов мы не совершаем, повинуясь инстинкту! Знаю, у меня есть не больше трех секунд, прежде чем он отнимет у меня улику, но я все же успеваю прочесть три строки каракулей:
Ты потонешь вместе со мной.
Все узнают, кто ты.
Я давно это знаю, но это недолго останется моим секретом.
Я еще не дочитала последнюю угрожающую строчку, а Майлз уже опомнился: он пытается отнять у меня письмо, я шарахаюсь в сторону и спотыкаюсь о его колено. Он, бранясь, пытается поймать меня на лету, но поздно: я падаю навзничь, он наваливается на меня всеми своими двумястами пятьюдесятью фунтами мышц. Подстегиваемая гордостью, я делаю глупую попытку не отдать ему письмо, подняв его над головой и при этом изогнув спину. Ну-ка, дотянись!
Он оглушает меня своим рыком.
У меня перехватывает дыхание, отчасти от смеха, потому что всякая попытка сопротивляться профессиональному охотнику за головами попросту смешна. Но в следующую секунду наша диспозиция перестает казаться мне смешной. Он пригвождает меня к полу, мы громко пыхтим, и в промежутке между нами все явственнее обозначается выразительная выпуклость. Соотношение наших размеров говорит не в мою пользу. Мне не надо приглядываться, чтобы понять, как мы с ним сейчас выглядим, но, все же приглядевшись, я прихожу в ужас.