Молчаливая слушательница
Шрифт:
Словно прочитав мои мысли, Брейтуэйт Алистер (преподобный) говорит, что установит для людей в зале колонки и телеэкран и что женщины из Ассоциации накроют чай с булочками – и дольками лимона – там же, в зале. Я сразу представляю: все эти люди, один за другим, будут хватать меня за руку и рассказывать, как они убиты горем, как сильно сочувствуют моей ужасной-преужасной утрате…
Однако готова поспорить, никто даже не упомянет Марка. Или Рут.
Мы наконец прощаемся. Скоро приедет полиция, нужно взять себя в руки. То есть обуздать воображение. Обуздать. Роскошное
Пока ждем полицию, я завариваю чай и повторяю себе – скоро все кончится, надо только пережить следующие несколько дней, а дальше… покой. Больше не придется разговаривать с Рут, видеть ее в неизменном кресле. Я заживу своей жизнью – теперь уже по-настоящему – и никогда не вернусь в этот ветхий склад воспоминаний.
Разливаю чай. Вики щебечет о проблемах какого-то пациента – отвлекает меня от скорби, надо полагать. Через определенные интервалы я хмурюсь и качаю головой, а сама думаю – скоро гробовщик из бюро Даннов в гробовой тишине погребет моего отца в сырой земле. Представляю катафалк (употребляют ли сейчас это слово?), который совершает свой траурный путь по подъездной дорожке, – и делаю выбор в пользу кремации. В качестве подготовки отца к его следующему и последнему пункту назначения.
Вики щебечет, не забывая макать в чай печенье миссис Ларсен и шумно прихлебывать; я же размышляю над разговором, который состоится у меня с мистером Данном через несколько дней.
«Мистер Данн, – мысленно репетирую я. – Мне хотелось бы положить кое-что в гроб вместе с отцом».
Опускаю на стол между нами мешок из грубой ткани. Мистер Данн удивленно его разглядывает.
«Пожалуйста, – прошу голосом дочери, убитой горем. – Отцу это очень дорого».
Тыльной стороной левой ладони смахиваю слезу с левого глаза, затем с правого.
«Однако, – произносит мистер Данн, – уже поздно. Все подготовлено. К тому же это очень… необычно».
Ха! Господин гробовщик считает меня дурой. Маленькой, покладистой девочкой-женщиной, которую следует поставить на место. Наверное, он знал отца. Черт, возможно, они вместе играли в шары или молились. Или и то, и другое.
Прежняя Джой пробормотала бы извинения и тихонько ретировалась, забрав мешок с отцовским ремнем. Ведь прежняя Джой позволяла отцу и людям вроде мистера Данна командовать собой, подчинялась им беспрекословно – а у самой в животе извивались противные склизкие угри, которые с каждой секундой жирнели и наливались чернотой.
Однако прежней Джой, молчаливой слушательницы, больше нет, а новая Джой смотрит мистеру Данну в глаза и отвечает:
«Вам нужно только поднять крышку и положить мешок в гроб. Меньше тридцати секунд. Поздно было бы, если бы отца уже кремировали, а так – нет, правда?»
Новая Джой улыбается и придвигает мешок к мистеру Данну. Тот хватает подношение, встряхивает, словно оценивает плату за перевес багажа, которую придется отдать святому Петру. Или Церберу.
«Да. Разумеется. Для вашего
Изо рта мистера Данна сочится сарказм, но мне плевать.
«А теперь… – Гробовщик встает. – Прошу извинить, мисс Хендерсон, меня ждет несколько неотложных дел. – Он держит мешок подальше, в вытянутой руке, будто внутри полно шипящих хорьков. – Это – дело первое». – И направляется к двери за спиной.
«Минуточку, мистер Данн. Еще одно».
Он медленно поворачивается, на лице высечена улыбка.
«Да?»
«Вот. Туда же». – Я достаю из кармана небольшой предмет, кладу его на обитую кожей книгу для записей.
«Что это?» – спрашивает мистер Данн.
Я притворно удивляюсь его неведению.
«Это? Последний гвоздь в крышку гроба».
Часть I
Глава 1
Джордж и Гвен
Июнь 1942 года
Он устремился прямиком туда, где стояли Гвен с подругами, теребили пояса, перчатки и шляпки.
– Прошу прощения, дамы.
Дамы захихикали и сгрудились плотнее, точно куры: взгляды искоса, в глазах – жгучее любопытство.
Он улыбнулся Гвен, чуть склонил голову.
– Джордж Хендерсон. Разрешите пригласить вас на танец?
– Так ведь… играть еще не начали. – Гвен указала на оркестр, который устраивался на сцене.
– Когда начнут. – Джордж улыбнулся шире, не отводя взгляда от Гвен.
– Ну хорошо. – Она не удержалась от ответной улыбки.
– Благодарю. – Джордж, по-прежнему улыбаясь, сделал шаг назад. – Дамы. – Легонько кивнул им и вернулся к своему стулу неподалеку.
Девушки наблюдали за молодым человеком, хихикали, шептали: «Разрешите пригласить вас на танец?», «Когда начнут».
Гвен на них шикала, тоже со смехом, но ей было приятно, что Джордж выбрал ее.
– Красавчик, – заключила Джин.
Гвен согласилась, отметив про себя и густые черные волосы, зачесанные наверх ото лба стильной волной, и проницательные глаза, и правильные черты лица. К тому же кавалер был не меньше шести футов росту и довольно прилично одет, несмотря на тотальный дефицит и карточную систему. Интересно, почему он не в армии? Впрочем, тот же вопрос можно было задать каждому мужчине в зале.
Когда оркестр заиграл, молодой человек вернулся, вновь с улыбкой, и за руку повел трепещущую Гвен на танцпол.
С первой же минуты танца стало очевидно: улыбающийся Джордж Хендерсон решил, что они поженятся.
Глава 2
Джой и Рут
Декабрь 1960 года
Господь украсил грунтовую дорогу между Уишарт-роуд и начальной школой Кингфишера чертополохом, змеями и муравьями-бульдогами [1] . Затем Он добавил дождь и грязь, дабы внушить путнику желание поскорее добраться домой.
1
Муравьи-бульдоги – вид австралийских муравьев.