Молчаливый профессор

Нилс Бетти

Слова матери потрясли Меган; застигнутая врасплох, она пыталась сообразить, бросает ли профессор полотенца на пол.

— Я хочу, чтоб Мелани знала, что сердце мое не разбито. Оно немножко надтреснуто, но я уверена, что справлюсь с этим. Право же, мама, я свыкнусь с мыслью, что мы с Оскаром расстались, и чем скорее это произойдет, тем скорее он женится на Мелани.

— Кто-нибудь знает об этом? Я имею в виду — в больнице?

Меган с досадой почувствовала, что краснеет.

— Знает профессор ван Белфелд. Он... Он встретил меня в больничном коридоре и все из меня вытянул.

Миссис Роднер внимательно посмотрела на дочь.

— Всего вероятнее, он дал тебе хороший совет, — предположила она.

— Действительно дал. Это он предложил мне сделать то, что я сейчас делаю: узнать, точно ли Мелани любит Оскара.

— Он все понял, во всем разобрался. Наверное, он женат, имеет детей.

— Он никогда не говорит о себе, но, судя по некоторым его репликам, скорее всего, женат.

— Да, он ведь уже не молод, — заметила миссис Роднер.

— Но и не стар, ему около сорока.

Тон у Меган был довольно резкий, и мать задумчиво посмотрела на нее, догадавшись, что дочь далеко не все ей рассказала. Она считала, что профессор неравнодушен к Меган; как это часто случается, мужчина, неделями оторванный от дома, может влюбиться в каждую хорошенькую девушку, которая повстречается ему на пути. Впрочем, вряд ли профессор из таких, ведь он мог быть и вдовцом... Или же просто дал добрый совет молодой коллеге, которая в таком совете нуждалась... И все-таки тогда он смотрел на Меган не как на коллегу, его взгляд был полон любви, в этом миссис Роднер не сомневалась. А вот у Меган и мысли подобной не возникало. Она взглянула на часы.

— Еще рано. Ты хочешь поскорее поговорить с Мелани? Тогда можешь встретить ее. В дороге разговор всегда легче, не то что в комнате, когда сидишь друг против друга.

Хоть Меган и бодрилась, миссис Роднер с огорчением глядела на бледное, осунувшееся лицо дочери, на тени у нее под глазами.

Меган надела старые туфли, проведала кота, мирно спавшего на кухне, и отправилась встречать сестру.

Когда они, держась за руки, вошли в дом, миссис Роднер накрывала к ланчу. Глаза у Меган были сухие, лицо веселое; у Мелани глаза были заплаканные, но даже набрякшие веки не могли испортить ее хорошенького личика. К ланчу пришел и мистер Роднер, жена успела его предупредить, и он, не заводя разговора на опасную тему, как всегда приветливо, поздоровался с Меган и, как всегда с интересом, стал расспрашивать ее о работе.

— Я очень рад, что ты приехала, — сказал он. — В огороде у нас дел хватает, я хотел посадить сладкий горох, поставить подпорки бобам, еще собираюсь попробовать, как пойдет козлобородник, если удастся пересадить рассаду. Потом посажу спаржу, земля уже подготовлена...

Меган узнала то, что хотела. Она поговорила с Мелани, и теперь у нее не было никаких сомнений: они любят друг друга и чувствуют себя виноватыми перед ней. Она постаралась внушить Мелани, что ни она, ни Оскар ни в чем не виноваты.

— Что ж, такое порой случается, дорогая моя, — говорила она своей рыдающей сестренке. — Но подумай сама, как ужасно было бы узнать, что вы любите друг друга, после нашей с Оскаром свадьбы. Вы не причиняете мне страданий, и, говоря откровенно, я не люблю или, лучше сказать, не любила Оскара так, как ты. А то чувство, что

у меня было, я быстро преодолею.

Меган просила сестру ничего не говорить Оскару, пока она сама не поговорит с ним. Она боялась этого разговора, но впереди были два выходных, она проведет их, копаясь в огороде, наберется сил перед трудными днями, которые ей предстоят. Однако Меган устала полоть и сажать и, ложась спать, расплакалась. В конце концов, это так тяжело — каждую минуту изображать бодрость и веселье, когда больше всего на свете хочется бросить все и разрыдаться, нервы ее были на пределе.

Родители, как могли, старались помочь. Выслушав Меган, они одобрили ее решение и не пытались давать ей советы, не лезли с ненужными утешениями.

— Это непростая ситуация, и нам всем надо ее пережить, — сказал отец. — Что поделаешь, бывает и так... Я рад, что это случилось до вашей с Оскаром свадьбы, даже до того, как вы стали серьезно говорить о ней.

О свадьбе, думала Меган, они никогда и не говорили. Приятно было сознавать, что ты помолвлена, а брак казался чем-то неопределенным и далеким, оба они считали, что торопиться незачем. Главное — будущая карьера Оскара, это она поняла еще до того, как его мать напомнила ей об этом. Меган снова и снова вспоминала случившееся, боль отступала, но печальные мысли о будущем не оставляли ее.

Возвращаясь в Лондон в воскресенье вечером, она обдумывала свой разговор с Оскаром. Она будет очень спокойна и рассудительна и не позволит догадаться о своем унижении. Но потом ей еще придется что-то объяснить своим друзьям и коллегам, а это тоже совсем не легко. В больнице ее любили, и все же без сплетен не обойдется, хоть и недолго, но придется ей мириться с ними, пока очередной пикантный слушок не займет внимание персонала больницы.

Она решила не ждать, когда у Оскара выдастся свободный вечер и он позвонит ей, но во вторник в полдень вахтер передал ей записку. Оскар писал, что освободится сегодня после шести часов. «На ужин у меня времени не будет, но мы могли бы сходить куда-нибудь выпить».

День, казалось, никогда не кончится. И не только потому, что она с нетерпением ждала вечера, но и потому, что одна за другой посыпались мелкие неприятности — куда-то пропали ее записи, рентгенолог отменил прием бария, одна из медсестер разбила стакан и порезала руку... Но когда ее дежурство все-таки закончилось, она вдруг поняла, что хотела бы, чтобы этот суетный день длился вечно; все ее тщательно подготовленные речи вылетели из головы, и появилась едва ли не уверенность, что она расплачется, как только увидит Оскара. В довершение всех неприятностей она столкнулась с профессором, когда уже уходила из больницы. Открыв дверь, он заслонил проход, и ей пришлось остановиться.

— Вы уже освободились? — с улыбкой спросил он. — Идете куда-нибудь с молодым Филдингом? Замечательно.

И улыбка его была такая добрая, что Меган едва не бросилась к нему на грудь и не дала волю слезам.

— Ну же, — сказал он мягко, — дела не так плохи, как вы думаете. Потом вы мне все расскажете.

Она с удивлением посмотрела на него.

— Откуда вы знаете?..

— У меня есть расписание дежурств. — Он потрепал ее по плечу. — Идите и заканчивайте с этим.