Молчание костей
Шрифт:
– Хотелось бы заметить, что уже поздно соизмерять одно с другим.
– Раньше ты не был столь саркастичен.
– Ваш отец не потерпел бы такого. Да и вы, если уж на то пошло.
Это было правдой. Фура была предана Паладину, любила его, как дядю или доброго старшего брата. Адрана же… не поддавалась эмоциям. Паладин казался ей фундаментально тупой развалиной, слепым орудием их отца, рабом, распространяющим его добрый, но чрезмерно протекционистский и властный режим на их спальню и игровую комнату.
В какой-то степени она не ошибалась. Но недооценила потенциал робота и опыт, накопленный им в прошлой жизни. Фуре потребовалось время, чтобы привести Паладина в чувство, разблокировав
А еще он был так сильно поврежден, что его прежнее тело с манипуляторами и колесами пошло на металлолом, когда Фура сбежала из Мазариля, чтобы спасти Адрану.
От него осталась прозрачная сфера – точнее, три четверти сферы, – полная неугомонных реле и мерцающих огней, покрытая тонкими швами. Трещины и дыры в стекле заделала Сурт, которая приняла судьбу робота близко к сердцу: она соединила осколки и подыскала замену недостающим фрагментам, ловкими пальцами обточив полученные из других источников и зачастую разноцветные кусочки до нужной формы. Стеклянная голова крепилась к столу посредством «ошейника», через который Паладин обменивался данными с кораблем. «Мстительница» с ее парусами, снастями, гаусс-пушками, ионными двигателями, подметалой и трещальником теперь в каком-то смысле стала его телом.
Возможно, для Паладина это была не такая уж плохая сделка.
– Я просто беспокоюсь, – сказала Адрана, бросив взгляд на щелкунский ящик.
Если не заниматься самообманом, стоит признать: вот настоящий источник их проблем, а все остальное – вторично.
Тот Самый Щелкун появился на «Мстительнице» из-за нее.
Адрана надеялась, что найти его будет несложно и что он охотно (или, возможно, после некоторого убеждения) ответит на вопросы, которые ее занимают. А если не ответит, то хотя бы направит к возможным источникам сведений.
Но вместо этого щелкун стал обузой. Он может помочь, но сотрудничество теперь зависит от того, доставят ли его в Тревенца-Рич. И в течение тринадцати недель после отлета с Малграсена, пока они плыли вдоль края Собрания, «Мстительница» все ближе подходила к пространству, где велика была вероятность столкнуться с эскадрой кораблей, выслеживающих сестер Несс. Поскольку шанс проскочить мимо эскадры или сквозь нее значительно увеличился бы благодаря перехвату разведданных о ее передвижениях и намерениях, требовался череп. А поскольку требовался череп…
Паладин когда-то читал сестрам сказку. Это была своего рода поучительная притча о цепочке последствий, каждое из которых вело к чему-то худшему. Все началось с того, что лошадь не подковали как следует, потому что не нашлось гвоздя, а закончилось крахом целой межпланетной империи.
Паладин был очень хорошим сказителем. Адрана отлично все запомнила. Чем больше сказок было им прочитано, тем лучше он усваивал быт и нравы людей и тем успешнее придумывал новые сказки. Он даже мог сопровождать чтение самодельными иллюстрациями, проецируя их на стены комнаты.
Не было черепа – корабль пропал. Не было мозгов…
– Мисс Адрана?
– Да? – ответила она, резко вынырнув из раздумий.
– Похоже, поблизости еще один корабль. Есть основания полагать, что нас засекли.
Глава 5
– Знаете, а мне стыдно, – сказала Фура, когда они пересекали очередной отсек.
Отсеки оказались пустыми, если не считать хлама, неразлучного с обычной рабочей обстановкой на любом корабле: куски парусины и снастей, детали скафандров, панели обшивки нетипичной формы, срезанные в ходе какого-нибудь ремонта и слишком ценные, чтобы их выкинуть.
– В смысле, стыдно за то, что мы добавили строчку в ваш список неудач. Я вижу, что вы заслуживаете лучшей участи, – и от этого досадно вдвойне.
– Вообразила, что знаешь нас? – огрызнулся Верранвелл.
– Знаю команду, которая вытянула короткую соломинку, – не отступила Фура. – В основном потому, что я сама побывала в такой. Моим первым кораблем командовал Ракамор, и он прекрасно справлялся – держал счета в порядке и вообще пользовался авторитетом. Потом я подписала контракт с Труско, и это оказалась совсем другая история.
– Не слышал о нем, – сказал Верранвелл.
– А я его знала, – встряла Коссел, которая вместе с Лагганвором сопровождала двух капитанов. – О том, что с ним случилось, пару недель говорили по трещальнику; история даже попала в газеты и мерцательники. Он брал кредиты в банках для поддержки штанов, а кредитным учреждениям ужасно не нравится, когда должник не возвращает деньги, потому что ему, видите ли, взбрело в голову умереть.
– Вряд ли беднягу можно винить в том, что его убила Боса Сеннен, – с ухмылкой заметил Лагганвор, который не расстался с арбалетом, но из осторожности держал его направленным подальше от Коссел и ее капитана.
Если не замечать этого нюанса, группу из четырех человек легко можно было принять за компанию приятелей в музее или галерее, где они с живейшим любопытством разглядывают экспонаты. Может, и не приятели, а дальние родственники или коллеги, вынужденные общаться в течение пары часов.
– Не то чтобы кредиты теперь имели какое-то значение, – сказала Коссел.
– Сильно потрепало? – спросил Лагганвор, и подоплека его вопроса не требовала уточнений.
– Осмелюсь предположить, что другим досталось сильнее, – ответил Верранвелл. – Но да, нам пришлось несладко. Мы неплохо справились в девяносто шестом и девяносто седьмом годах, провели серию успешных рейдов, в частности посетили Глаз Ведзы, Кукушку и Коготь Блэка. – Он устремил проницательный взгляд на Фуру. – Да, я точно помню, где и когда мы работали, а если сомневаешься в моих словах, проверь реестры торговых палат. Мы добились успеха, и мне за это не стыдно. – В его голосе послышалась печальная нотка. – Возможно, успех был чрезмерным. Мы нашли именно то, что требовалось рынку, и очень легко конвертировали товары в пистоли. Затем положили в банк довольно много этих самых пистолей… Как известно, в большинстве крупных банков существует гарантия на возврат депозитов до определенной пороговой стоимости. Однако я всегда был осторожен в том, что касается банков, и поэтому мы законсервировали половину доходов в виде депозитов в частных финансовых учреждениях, где таких гарантий нет. После Корректировки…
– Такое невинное слово, – задумчиво проговорила Коссел, перебивая капитана.
– А чего вы ожидали? – хмыкнул Лагганвор. – Проблему создали банки; вполне уместно, что именно они дали ей название.
Они остановились возле маленького, как кухонная кладовка, отсека. Он был пуст, если не считать мешка с туго завязанной горловиной – в нем поместилось бы человеческое тело. Верранвелл вытащил мешок в коридор. Внутри звякнуло.
– Банки не делали никаких заявлений относительно причины Корректировки, – сказал Верранвелл. – И на этот раз вопреки здравому смыслу я склонен полагать, что они на самом деле не понимают, что произошло. Видите ли, иногда подобные финансовые проблемы помогают банкам – или, по крайней мере, помогают пришельцам, что может означать одно и то же. Но Корректировка не имела ничего общего с теми спадами и катастрофами, о которых мы все знаем. Я не думаю, что это пошло на пользу банкам. Вот почему они так сильно злятся – в кои-то веки их слабое место выставлено на всеобщее обозрение.