Молчание солдат
Шрифт:
– Тогда вы должны найти мне другого ньянга, умеющего делать препарат, – категорично заявил Маккинрой. – Я сумею вас отблагодарить достаточно щедро, и вы сможете построить себе второй дом, более крепкий, который устоит в любой ураган и куда вы не будете больше приглашать через электронную почту колдунов.
– Второй дом не нужен. Тем не менее помочь вам я не в состоянии, потому что, судя по слухам, других таких ньянга нет... Если хотите, «пудра зомби» – тоже хорошее средство.
«Пудра зомби» Маккинроя не устроила, и он вынужден был в тот же день вылететь в Майами, откуда еще через час вылетел в Сиэтл, а потом уже на арендованном пикапе «Ниссан Титан» переехал в небольшой городок
Скопированное досье на главного помощника профессора Зин-Мухаммада Маккинрой взял с собой. И еще раз внимательно прочитал вечером в мотеле, где остановился переночевать. Внимательно читать мешала громкая ритмичная музыка, идущая из распахнутого окна крайнего к лесу номера. К началу ночи музыка так надоела Маккинрою, что он, выбравшись ночью через окно, облюбовал себе старенький побитый «Мустанг», стоящий как раз под окном меломанов. И именно на нем совершил поездку за двадцать миль от мотеля до старой фермы. Девяностолетнему владельцу фермы хватило одного удара, чтобы надолго отключиться. Но Маккинрою всего и нужно-то было только несколько минут, чтобы найти телефонный аппарат, с него позвонить в Ленгли Абердину Хоусу и поговорить с ним старческим надтреснутым голосом, который сымитировать достаточно легко.
Вернувшись в мотель, Маккинрой поставил «Мустанг» под тем же окном, где тот стоял раньше, поспал пару часов, утром рассчитался с хозяином и вернулся в Сиэтл, где сдал машину в фирму, в которой ее арендовал. Все это он выполнил аккуратно, ничем не обратив на себя внимания, чтобы не вызывать подозрений.
Через день, согласно графику, должны были начать проверку против Абердина Хоуса. Но уже утром, проверки не дождавшись, доктор Хоус доложил своему начальству, как ночью ему позвонили из Лонга и сообщили, что с отцом случилось несчастье – перевернулся в машине. Начальство посочувствовало и подписало приказ об отпуске. Мистер Хоус срочно вылетел в Сиэтл. До дома родителей он, впрочем, почему-то не доехал...
В Сиэтле Маккинрой завершил начатое – встретил самолет из Ленгли, через три часа, уже совсем по другим документам, он сел в самолет до Майами, а из Майами добрался до Порт-о-Пренса. Откуда уже позвонил Джастину, рассказав о своей неудачной попытке найти «поцелуй двузуба». Джастин посочувствовал и не побоялся в телефонном разговоре доложить компаньону о неприятном инциденте – пропал доктор Хоус, которого проверить так и не успели. Сообщил, что едет на ферму к отцу, в связи с болезнью последнего, но оттуда, как выяснилось, его никто и не вызывал. В Сиэтле следы Абердина Хоуса оборвались...
– Значит, именно его мы и искали, – вывел резюме Маккинрой. – Опоздали...
Впрочем, он не расстроился. Он уже узнал от Абердина Хоуса все то, что тот раньше рассказывал после исчезновения профессора Зин-Мухаммада агентам ЦРУ. И убедился, что препарат предоставляет такие широкие возможности своему обладателю, что ради него стоит и жизнью, не то что карьерой рискнуть.
Взрыв доносится глухо и увесисто, вызвав сотрясение горного хребта и просто воздуха даже на таком большом расстоянии. Дукваха вскакивает на ноги. За ним и Раундайк поднимается. Всматриваются в темноту, ждут появления на склоне темных силуэтов минеров, хотя знают, что тем не менее двадцати – тридцати минут надо, чтобы до места временной остановки джамаата добраться.
– Что-то мне не нравится, – мрачно и весомо, хотя и шепотом, говорит Дукваха.
– Что – не нравится? – спрашивает Раундайк.
– Все – не нравится. Ситуация...
Раундайк пожимает плечами:
– Поставили мину. «Волкодавы» нарвались. Или... Что ты думаешь?
Дукваха головой мотает. Не вопросительно и не отрицательно, а словно дурное настроение прогоняя:
– Ничего я не думаю. Я жду.
Они ждут еще минут сорок. Со стороны взрыва никто на тропе не показывается.
И в это время издалека, совсем с противоположной стороны, доносятся знакомые звуки – короткий и прерывистый треск автоматных очередей. Там идет бой.
– Нам туда, – решает Дукваха. – Если живы, догонят...
3
Генерал-лейтенант Спиридонов вздыхает так, словно его силой принуждают говорить. А он человек немолодой и пытку может не выдержать. Генерал-майор Астахов между тем снова на часы поглядывает. Так демонстративно, чтобы Спиридонов этот жест заметил и по возможности сократил время активного вздыхания. Иначе делать замечания старшему по возрасту и по званию, пусть даже представляющему другое ведомство, Владимир Васильевич не привык.
– Полковник Имамов – уникальная личность, – начинает генерал-лейтенант. – Он не просто талантливый разведчик, он во всем другом человек талантливый. Прекрасное образование, энциклопедический ум, недюжие организаторские способности, высокие моральные качества – все, кто его знает, характеризуют его только так. При этом я не могу не сказать, что в отношении Руслана Ваховича наши службы проявили халатность и проверка его последних месяцев службы вовремя проведена не была. Но вы сами знаете, какое время тогда стояло...
– Когда – тогда? – спрашивает Басаргин. – Мы ничего о полковнике не знаем.
– Перестройка, развал СССР, борьба за власть, путч, Ельцин к трону рвался, все вокруг ломая, всякая дрянь вокруг него страну уродовала и распродавала. И Имамов был отозван как раз в это время. Вернулся и не узнал страну, словно сам себя под удар подставил. Имамов больше двадцати лет находился на конспиративной работе в США. Лейтенантом уехал. В конце шестидесятых. Другое представление о Родине в душе держал. Конечно, там тоже кое-какие сведения получал, но не представлял, насколько здесь все изменяется и разваливается. Разваливают. Нам удалось внедрить его в одну из секретных лабораторий ЦРУ, где проводились эксперименты с психотропным оружием. В один из напряженных моментов в самом ГРУ, когда ждали, чуть не по настоящему, что нас президентским указом объединят с ЦРУ и сделают отделением американской разведки, приходит сообщение от профессора Зин-Мухаммада, а Имамов работал именно под этим именем, о возможности провала. Агентурным управлением тогда руководил не я, но я в курсе событий. Сейчас в курсе... Руководством было принято решение об экстренном «выведении» Руслана Ваховича из США и скорейшем возвращении его на Родину. Эта операция была проведена успешно. Имамов вернулся, но буквально через месяц после возвращения, под воздействием всей свалившейся на него неожиданной информации об окружающем, написал рапорт об отставке и уехал в Чечню, где тоже начали разворачиваться известные события. И только там уже познакомился с Дудаевым, в которого сначала сильно поверил...
– Извините, товарищ генерал, – прерывает Тобако Спиридонова. – Вы начали говорить о халатности, допущенной при «выведении» Имамова из США.
– Да-да, – согласно кивает Спиридонов. – Обычная практика. Косвенными данными подтверждаются отчеты о последней проделанной работе. Своего рода подстраховка... Это делается всегда после «выведения» агента, чтобы удостовериться, что наш человек не был перевербован и не прибыл в свою разведку уже агентом иностранной разведки. Все мы знаем множество аналогичных случаев...