Молчание
Шрифт:
Никто не догадался.
Кроме нее.
Девчонки.
Нет, взрослой женщины. Той, которая разделяет мой странный окрас среди нашего вида. Той, которая раньше оборачивалась миниатюрным тельцем вокруг моих ног и держалась за них изо всех сил.
Во всех смыслах и отношениях, моя племянница. Та самая девочка, которая всегда называла меня «дядей».
И она снова делает это, растянув пухлые губы в ленивой улыбке.
— Привет, дядя, — наконец пропела она.
Но это не тот тихий голос, который я помню. Этот голос более хриплый.
Мои клыки болят из-за вида ее бледной шеи.
Мой взбесившийся член пульсирует навстречу ей, не обращая ни на что внимания.
И она улыбается мне загадочной улыбкой, которая, тем не менее, выдает ее мысли.
Эта молодая женщина знает, что я хочу ее.
Знает, что я внезапно сгораю из-за нее.
Она выглядит так, словно готова поиграть с этим фактом. Использовать его.
Боги, я совсем не узнаю Каламити, и впервые после встречи с ней, ее имя обретает идеальный смысл2. Как будто ее мать, сама того не желая, назвала ее именно так, зная, какой она однажды вырастет и станет.
— Пойдем. Давайте все перейдем в главный зал. В вашу честь приготовлен пир, — мой брат остается в неведении, к счастью, и у меня нет другого выбора, кроме как позволить ему вести меня.
Каламити отклоняется, чтобы освободить место для нас, но это медленное, эфемерное движение, эти бархатные черные глаза, преследуют меня весь путь.
Я резко отвожу взгляд, но не раньше, чем холодное, странное ощущение, змеей сползает вниз по моему позвоночнику.
Впервые в моем бесконечном существовании я понимаю, почему смертные боятся нас. Каково это — быть пойманным на прицел таких, как мы.
Не то чтобы это имело значение. Наша фракция успешна благодаря строгому соблюдению нашей морали. Нашему кодексу чести.
Вся моя жизнь была посвящена почитанию этого кодекса.
Я жил этим.
Неважно, что только что произошло с моим телом, как этот запах поимел мою голову, эта молодая девушка — моя племянница, и она неприкосновенна для всех, кроме мужчины, которого выбрал для нее мой брат.
Это внезапное, яростное влечение бессмысленно.
Я повторяю это снова и снова, пока мы все занимаем свои места в роскошной столовой.
Я повторяю это себе, когда мой брат садится в конце стола, а его жена слева от него.
Продолжаю повторять это, когда я сажусь справа от него, а моя правая рука, генерал Дреган, садится рядом со мной.
Но, когда девушка — «моя племянница», напоминаю я себе — садится рядом с матерью, и спокойный, смертоносный взгляд находит мой, основы всей моей системы убеждений, кажется, содрогаются.
Эта девушка откуда-то знает, что мой рот наполняется слюной из-за нее.
То, что я хочу на нее напасть, как какой-то неотесанный варвар, прижимая ее к земле и оскверняя ее своим языком и членом. То, что я сопротивляюсь образам, которые заканчиваются тем, что с этой бледной кожи капает моя сперма.
Тем, что на этой бледной шее сверкает кровь после того, как я осушу
Она знает, и я понятия не имею, что это значит…
Только из-за того, что она, кажется, не готова игнорировать этот факт, я пропадаю. Я понятия не имею, что она планирует делать с этим знанием, но эта крошка, похоже, готова исследовать его в некотором плане.
Прошло пять лет, и я был в восторге от возможности вернуться домой.
Но сейчас, небезызвестный смертельный мускусный запах надвигающейся гибели пронизывает воздух вокруг меня. Запах, с которым я столкнулся лишь несколько раз в моей жизни.
Прямо как перед заранее проигранной битвой.
Мой брат поднимает свой кубок крови, чтобы выпить за мое возвращение, даже не осознавая трагическую правду.
Мое возвращение может не стать поводом для празднования.
Я, мужчина, который сделал своей миссией защищать каждого жителя, которым дорожит это королевство, могу быть причиной гибели этой семьи.
Если я не смогу контролировать эту адскую похоть и держать Каламити как можно дальше от себя, это может быть последним, что я сделаю.
Да помогут нам всем Темные Боги.
Глава 2
— Ты когда-нибудь собираешься покинуть свою чертову пещеру?
Не обращая внимания на глупый вопрос Дрегана, пристально гляжу на шесть мониторов, которые расставлены вдоль длинного стола прямо передо мной. Я продолжаю читать сводки, поступающие из вне. Я слышу, как он передвигается по моим апартаментам, скорее всего, дотрагиваясь до дерьма, к которому он не имеет права прикасаться, но я позволяю ему продолжить.
Все лучше, чем его постоянные допросы в последнее время, его выводящее меня из себя любопытство, когда дело доходит до моей новой изоляции.
Две недели. Вот сколько времени прошло, с тех пор как я вернулся. С тех пор как я встретился лицом к лицу со своей повзрослевшей племянницей.
Моя племянница.
Моя племянница.
Моя гребанная племянница.
Это песня в моей голове, которую я отказываюсь прекращать. Потому что, когда-нибудь эта реальность снова закристаллизуется в моем мире. Когда-нибудь эта жгучая боль в моем животе умрет, как только мое тело вспомнит один очень важный факт: эта молодая женщина — чертова падчерица моего брата.
— Есть какие-нибудь новости о Влакине?
Фракция, из-за которой мы недавно провели пять лет на окраине границы с Бухарестом, воюя с ними.
Вопрос, на который я не против ответить.
— Они перегруппировываются, естественно. Но если они не смогут вырастить новое поколение воинов в одночасье, то их шпионы — вот о чем нам действительно стоит беспокоиться некоторое время.
— Ха, — слышен шаркающий звук.
Скорее всего, он просматривает мою ахинею.
Я позволил ему это, потому что здесь нет ничего, что могло бы разоблачить мою новую манию. Ничего стоящего там не скрыто.