Молчащий в Геенне
Шрифт:
Вскоре после того как он осознал, что здесь придется провести остаток жизни, его искупали в густом желтом свете. Свет омыл его и согрел. Джо Боб уснул. А проснувшись, понял, что так хорошо он не чувствовал себя никогда. Мучительные боли от шрапнели исчезли. Рана полностью затянулась. Несмотря на странную, простую еду, которая появлялась в клетке, он ни разу не почувствовал необходимости помочиться или опорожнить кишечник.
"Да очнись же ты, ради Бога! Посмотри на себя!"
"Отстань. Мне хорошо".
Джо Боб Хики встал и подошел к решетке. Внизу на улице повозка золотой лампочки остановилась прямо под его клеткой. Синие люди кинулись надевать на себя упряжь, а существо-лампочка хлестало их плетью. Впервые с того момента как он попал сюда, Джо Боб увидел эту сцену так, как смотрел на вещи раньше. Несправедливость обожгла его, кровь застучала в висках, и он закричал. Золотое существо не унималось. Джо Боб огляделся в поисках чего-нибудь тяжелого. Потом схватил рупор, включил его и что было сил заорал, проклиная и угрожая чудовищу с кнутом. Существо подняло голову и уставилось на Джо Боба множеством серебряных глазок.
Джо Боб не мог остановиться. Он выкрикивал слова, которые говорил всегда. И тогда существо перестало стегать синих людей, они медленно потащили повозку, а оно пошло следом. Отойдя на значительное расстояние, чудовище снова забралось на платформу и подняло хлыст.
– Поднимайтесь, поганки! Боритесь за свободу!
Джо Боб кричал весь день, рупор разносил его голос по городу, среди золотых зданий с окнами без стекол.
– Отбирайте хлысты! Разве этого вы заслуживаете? Еще не поздно? Пока хоть один из вас не покорился, есть шанс. Вы не одиноки! Мы представляем крупное, организованное движение...
"Они не слушают".
Услышат".
"Никогда. Им все равно".
"Нет! Нет! Смотри! Видишь, они остановились?"
Джо Боб был прав. Внизу скапливались повозки, золотые существа-лампочки верещали противными голосами и вовсю хлестали себя кнутами... Вскоре затор рассосался, повозки скрылись из виду, и существа-лампочки принялись снова стегать синих.
У него на глазах они стенали и били себя. Вне поля его зрения они принимались за прежнее.
Джо Боб быстро это понял.
"Я - их совесть".
"Ты был последним, кого
"Ты - тотем".
"Я - паяц".
Но выбор их был удачен. Лучшего не придумать.
Он всегда был молчаливым голосом, кричал о том, что надо прокричать, но не надо слышать, и сейчас он продолжал быть молчаливым голосом. День за днем они собирались внизу и вопили о своих грехах, после чего довольные расходились.
"Ты понимаешь, что с тобой сделал густой желтый свет?"
"Да".
"Знаешь, сколько ты проживешь, сколько времени будешь втолковывать, какие они мрази, сколько тебе еще качаться в этой клетке?"
"Да".
"И ты все равно это делаешь?"
"Да".
"Почему? Тебе что, нравится заниматься ерундой?"
"Это не ерунда".
238
"Ты же сам сказал, что так. Почему?"
"Потому что если я буду делать это вечно, то, может быть, в конце вечности мне позволят умереть".
(Черноголовый гонолек - самый хищный из африканских сорокопутов. По данным орнитологов, сорокопуты занимают среди воробьиных то же место, что ястребы и совы среди других отрядов. За повадку нанизывать добычу на шипы они снискали безжалостное прозвище "птицы-убийцы". Как и многие хищники, сорокопут часто убивает больше, чем может съесть, а когда есть возможность, убивает просто из радости убийства.)
Кругом золотой свет и осознание.
(Нередко можно встретить дерево с шипами или колючую проволоку, всю унизанную кузнечиками, саранчой, мышами или маленькими птицами. Подобным образом сорокопут готовится в период изобилия к трудным временам. Очень часто он забывает вернуться к своим припасам, и они медленно сохнут или загнивают.)
Джо Боб Хики, добыча мира, нанизанный сорокопутом на шип золотого света, и он же - брат сорокопуту.
(Большинство воробьиных обладают громкими мелодичными голосами и обнаруживают свое присутствие призывными трелями.)
Он снова повернулся к улице, поднял громкоговоритель и, как всегда одинокий, закричал:
– Джефферсон говорил...
С золотой улицы донесся вопль насекомых.