Молчать, чтобы выжить
Шрифт:
— Выполняйте.
3
В кармане у Камакина зазвонил телефон. Не отрывая взгляда от дороги, он достал трубку и приложил к уху.
— Алло, Лев Анатольевич, наше вам! — раздался в трубке знакомый гнусавый голос.
Камакин остановил машину у светофора.
— Зачем звонишь? — строго спросил он.
— Борю Сибиряка взяли.
— Я в курсе.
— Надо что-то делать. Как-то выручать нашего друга.
Лев Анатольевич поморщился. Ему был неприятен как этот разговор, так и сам собеседник.
— Обсудим это потом, — холодно сказал Камакин. —
— Э нет, — загнусавил собеседник. — Потом вас не поймаешь. Вы еще не забыли про должок? Кровь вашего коллеги еще не остыла. Она, так сказать, взывает к вам.
— Прекратите нести чушь! — рявкнул Камакин.
Ему вдруг пришла в голову мысль, что разговор этот может прослушиваться, однако он отогнал эту мысль как вздорную. Старшина не какой-нибудь сопливый шпаненок, он знает, как себя обезопасить.
— Это вы кончайте юлить! — заверещал в ответ Старшина. — Где деньги за выполненную работу? Сибиряк сел на нары, а денег за дельце, которое он провернул, нет как нет.
— Будут вам деньги.
— Когда?
— О господи! На днях!
— Это не ответ. Странно вы себя ведете, Лев Анатольевич. Запомните, мы с вами крепко повязаны. И еще — если вы не расплатитесь за смерть вашего коллеги, я найду того, кто готов будет заплатить за вашу собственную кончину.
— Я же сказал — заплачу, — свирепея и кое-как держа себя в руках, произнес Лев Анатольевич. — Завтра. Вечером.
— Ну смотрите, — прогнусавил собеседник. — Вам жить.
— Вы лучше проследите за тем, чтобы немец держал рот на замке!
— За Сибиряка можете быть спокойны. Следите лучше за своим языком.
— Всего хорошего!
Камакин отключил связь и собрался засунуть телефон обратно в карман, как вдруг взгляд его упал на дисплей телефона.
— Твою мать! — выругался Лев Анатольевич.
Старшина, этот гребаный тупица, умудрился позвонить ему со стационарного телефона с городским номером.
— Не стоит паниковать раньше времени, — тихо сказал себе Лев Анатольевич, неистово сжимая в пальцах руль машины. И повторил еще более уверенно и веско: — Не стоит паниковать.
«…— Я же сказал — заплачу! Завтра. Вечером.
— Ну, смотрите. Вам жить.
— Всего хорошего!..»
Галя Романова клацнула мышью компьютера.
— Это все, — сказала она.
Турецкий удовлетворенно потер руки.
— Ну вот, — кивнул он. — Это уже что-то. Эта запись плюс показания Шлегеля и Старшины…
— Если они будут, — заметила Галя.
— Будут, — уверенно сказал Александр Борисович. — Я кое-что накопал на Старшину. Пришлось поднять на уши всю агентурную сеть генерала Грязнова. Но думаю, игра стоила свеч.
Глава тринадцатая
1
Лев Анатольевич Камакин вел машину уверенно и быстро. Он любил сам сидеть за рулем, хотя старался не афишировать это в среде коллег-чиновников. Среди них считалось хорошим тоном вообще не прикасаться к рулю. Зачем? Ведь для этого есть шофер!
Однако для Камакина вождение было истинным удовольствием, и он часто ловил себя на том, что поглядывает на своего шофера
Скорость… Как можно не любить скорость? Когда-то, лет тридцать назад, один хороший человек сказал Камакину:
— Лев, ты добьешься всего, чего захочешь. Но только не подгоняй события. Все должно развиваться своим чередом. Торопись не спеша, иначе можно угодить в кювет.
Камакин очень уважал этого человека, однако терпеливое ожидание, к которому тот призывал, было не в характере Льва Анатольевича. Ему хотелось всего и сразу. Конечно, он понимал, что поспешные поступки часто приводят к ошибкам. Но ведь для того и нужны мозги, чтоб максимально защитить себя от непредвиденных последствий. Строгий расчет — вот что главное. Расчет и безжалостность! Иначе в этом жутком мире просто не выживешь. А то, что мир — жуткий, Лева Камакин убедился еще в юности.
Первым уроком стала смерть отца. Произошло все до крайности нелепо. Цех, в котором работал отец, отправлял сотрудников на картошку. День был холодный и ветреный. Отец должен был сесть пассажиром в грузовик, но уступил свое место молоденькому слесарю, который простуженно шмыгал носом, а сам забрался в кузов. Едва машина тронулась, как зарядил нудный, холодный дождь. Дорога до поля заняла полтора часа.
А вечером у отца поднялась температура. К врачу он, разумеется, не пошел, предпочитая лечиться народными средствами, главным из которых была водка с перцем. Однако на следующий день отцу не только не полегчало, но стало еще хуже. Температура поднялась до сорока градусов. Приехавший по вызову врач констатировал крупозное воспаление легких. Отца спешным порядком увезли в больницу, а через четыре дня он умер. Леве тогда было всего восемь лет.
Эта история глубоко запала в память юному Льву. Особенно тот момент, когда отец уступил место в кабине грузовика другому. Ведь если б этого не произошло, отец не умер бы. И вся жизнь Льва Камакина потекла бы иначе. Но отец оказался слишком легкомыслен, чтобы просчитать все риски от своего необдуманного поступка. И вот итог: они остались с матерью одни, в рабочей общаге, практически без средств к существованию…
Кто в этом был виноват? Жизнь? Нет. Тот сопливый паренек, который не захотел ехать в кузове? Опять нет. Виноват был один человек — Анатолий Камакин, отец Лёвы. И Лёва поклялся никогда не забывать об этом.
Оставшись без отца, он едва не угодил в дворовую банду, которая промышляла тем, что обирала алкашей у пивного ларька или стягивала с веревок белье, которое рассеянные домохозяйки забывали снять на ночь. Однако после первого же «скока» (так малолетние бандиты называли кражи) Лев решил уйти из банды. (Слишком уж все это было мелко, слишком уж «неблагородно».) И, как оказалось, весьма вовремя это сделал. Через несколько дней малолетних преступников поймали во время грабежа в детском саду, и банда, почти в полном составе, отправилась в колонию для несовершеннолетних.