Молчать, чтобы выжить
Шрифт:
— В юности я курил сигареты «Партагос», — сказал Камакин. — А они делались из обрезков табачного листа.
— Хорошие сигареты, — похвалил Брудерер. — Однако…
— Только не вздумайте вонять здесь своими сигарами, — грозно сказала жена Брудерера. — Идите в кабинет, там и дымите!
— Ну что? — посмотрел профессор на Леву.
— Я — за, — весело ответил Камакин.
В кабинете профессор Брудерер достал из большой и очень красивой деревянной коробки две толстые сигары. Одну протянул Камакину, другую взял себе.
— Красивая коробка, — оценил Лева. — С инкрустацией.
— Угу. Это называется хьюмидор, — сказал профессор. — Теперь поступайте как я.
Он достал из коробки маленькое металлическое приспособление, вставил в него кончик сигары и легонько нажал. На конце сигары появилось маленькое аккуратное отверстие.
— А я читал в каком-то детективе, что кончик сигары отгрызают зубами и выплевывают, — сказал Камакин.
— Профаны! — фыркнул Брудерер. — Этого ни в коем случае нельзя делать.
— Почему?
— Повреждается структура табачного листа, — объяснил профессор. Он протянул Камакину приспособление. — Ну-ка теперь давайте вы.
Вскоре они уже дымили сигарами, развалясь в мягких кожаных креслах, как какие-нибудь английские лорды в библиотеке клуба. Профессор снова заговорил о физике, и о том, как она меняет нашу жизнь. На этот раз Камакин не возражал, а лишь поддакивал время от времени и вставлял дельные (он очень старался, чтобы они были именно дельными) реплики.
— Вот вы говорите, что физика открыла людям двери в новый мир. Но ведь она же может с легкостью их и закрыть.
— Может, — кивнул профессор. — Но на то мы и люди, чтобы брать на себя ответственность. В конце концов, мы созданы по образу и подобию Божьему. А Бог — творец новых миров. Прогресс не остановить, мой юный друг, какими бы опасностями он ни грозил человечеству. Вы, кстати, по какой линии работаете?
— По торговой.
— Зря. У вас пытливый ум, вы могли бы стать ученым.
— Возможно, — кивнул Камакин. — Но меня вполне устраивает избранный мной путь.
Расстались Камакин и профессор Брудерер настоящими друзьями. Пожимая профессору руку, Лева дал ему слово заходить иногда в гости. И слово свое сдержал.
С тех пор они виделись довольно часто. Лева заходил по вечерам за матерью, чтобы отвезти ее домой. Профессор делился с юным другом своими идеями, рассказывал ему об исследованиях, которыми занималась его лаборатория.
— Кстати, — сказал он как-то, — вы ведь у нас, кажется, по торговой части?
— Что-то вроде этого.
— То, над чем я сейчас работаю, будет иметь для нашей страны и прямой коммерческий интерес.
— А над чем вы работаете? — заинтересовался Камакин.
Профессор лукаво улыбнулся:
— А вы умеете хранить тайны?
— Не думаю, — ответил Камакин.
Профессор рассмеялся:
— Ну тогда я вам точно расскажу. Только не сейчас. Заходите ко мне в субботу, часиков этак в семь. Выкурим по сигаре, а если моя благоверная позволит, то и пропустим по рюмке водки.
— Обязательно зайду, — пообещал Камакин.
В субботу он явился в назначенный час. Профессор был весел, то и дело с довольным видом потирал ладони. После того как сигары были раскурены, профессор блаженно прикрыл глаза и сказал:
— Вы знаете, Лев, кажется, я на верном пути.
— Рад за вас. Что-нибудь из того, о чем вы мне рассказывали, или совершенно новое?
Брудерер покосился на Камакина и улыбнулся:
— Думаю, что об этом я вам еще не рассказывал. Видите ли, Лев, мы — то есть я и мои сотрудники — пытаемся получить в лабораторных условиях редчайший изотоп. Называется он «осмий-187». Этот изотоп намного сильнее «плутония-238».
— А для чего он нужен? — поинтересовался Камакин.
— Гм… Дело в том, что при распаде этот изотоп выделяет огромное количество тепла. Это позволит использовать его в энергетических установках. К примеру, на нем могут работать ядерные источники питания, установленные на космических аппаратах.
— А на Земле он может быть полезен?
— Еще бы! Его можно использовать… Ну я не знаю… Да везде! Вплоть до медицинских целей или… Ну, скажем, для обеспечения энергоснабжения различных шпионских устройств! А, как вам моя мысль?!
Профессор захохотал.
— Вы это серьезно?
— Абсолютно. И не смотрите, что я смеюсь. На основе «осмия» можно изготавливать ядерные источники постоянного тока в бортовых космических системах, а также в генераторах тока для сердечных стимуляторов. Такая батарейка может работать больше пяти лет! Представляете?!
— Н-да… Серьезная штука. Вы сказали, что этот изотоп выгоден стране и с финансовой точки зрения. А сколько он может стоить?
— Гм… — Брудерер выпустил изо рта тяжелое облако сигарного дыма и посмотрел, как оно расплывается в воздухе. — Я в этом не специалист, но, насколько я могу судить, один грамм нового изотопа будет стоить не меньше ста тысяч долларов. А может, и больше двухсот.
Камакин присвистнул:
— Двести тысяч за грамм? Вот это да!
— Ну что? Впечатляет?
— Еще как впечатляет. И на какой стадии находится ваша работа?
— Мы движемся в верном направлении, а это главное. Однако до конечного результата путь не так уж и близок. Думаю, если государство не прекратит финансирование проекта, мы закончим работу в ближайшие пять-шесть лет.
— Целых шесть лет… — разочарованно протянул Камакин.
— Вы думаете, это много? Ах да. Вы же молодой человек, а молодым людям кажется, что жизнь бесконечна. Тогда как на самом деле она быстротечна! Милый мой, что такое шесть лет? Пшик! Мгновение, которое пролетит так быстро, что вы и не заметите. Поверьте старику.