Молли Блэкуотер. За краем мира
Шрифт:
– Минутку, мисс, – жестяным голосом сказал шедший впереди, – покорнейше прошу задержаться. Проверка Особого Департамента. Пожалуйста, вернитесь в свой класс.
– Мисс нездоровится, она отпущена решением госпожи директрисы. – Отставной егерь, мистер Баннистер чтил дисциплину.
– Она не умирает и не истекает кровью, – сухо возразил департаментщик. – Вернитесь в свой класс, мисс.
На рукаве у него, пониже эмблемы Департамента, красовались три угольчатых шеврона. У остальных – по одному.
Делать нечего. Молли очень медленно повернулась на негнущихся
– Поторапливайтесь, мисс.
Мисс пришлось поторопиться.
…В классе шла уже знакомая процедура. Одна за другой девочки усаживались перед камерой, один досмотрщик крутил ручку, другой заглядывал куда-то во чрево аппарата; и несчастной бледной ученице, к её великому облегчению, разрешалось встать.
– Мисс Блэкуотер! Ваша очередь.
Ей показалось или досмотрщик с тремя шевронами как-то очень нехорошо на неё поглядел?
Ноги по-прежнему еле слушались, душа ушла в пятки, сердце бешено колотилось. Магия… папа… мама…
– Смотрите в объектив, мисс, не вертитесь, – сухо бросил департаментщик.
Молли собрала все силы и взглянула прямо в тускло поблёскивающие линзы. В тот миг они показались ей нацеленным прямо на неё орудийным стволом.
Рука в кожаной перчатке двинулась, Молли услыхала, как внутри камеры негромко шелестят зубчатые шестерёнки.
«Их не смазывали, – подумала она. – Давно уже не смазывали. Наверное, некому. Они там все такие важные, ловят тех, у кого проявляется магия, а до шестерёнок в камере ни у кого не доходят руки…»
Она вдруг стала с такой настойчивостью думать об этих несчастных шестерёнках, остающихся голодными без доброго машинного масла, что досмотрщику пришлось повторить ей дважды, что она свободна и может встать.
Домой Молли летела. Слабость из ног ушла, словно… словно по волшебству.
Фанни, конечно, заохала и заахала. Из гостиной появилась мама, выразила некоторое беспокойство. Впрочем, у Молли не было температуры и вроде как ничего не болело.
– А, ну понятно, – переглянулись мама с Фанни. – Идите ложитесь, Молли. Уроки сделаете после, если будете хорошо себя чувствовать.
К вечеру Молли совсем пришла в себя. Она должна, обязательно должна повидать Билли. Он небось уже второй день ждёт её на остатках старой эстакады; она была местом их с Сэмом, теперь, похоже, будет её и Билла…
…Из дома она смогла выбраться только послезавтра. Ничего сверхъестественного с ней за это время не произошло, и Молли слегка воспряла духом. Она осторожно повыспрашивала у папы, что может случиться с теми, кого «отправили на Юг» из-за магии, найденной у кого-то в семье, а когда доктор Блэкуотер выразительно поднял бровь, торопливо рассказала об исчезнувшей Дженни Фитцпатрик.
– Ничего плохого, конечно же, – пожал плечами папа и тотчас принялся немилосердно тереть свой многолинзовый монокль. – Разумеется, у кого нашли магию, тому не позавидуешь: их держат взаперти, в особых камерах… пока магия не достигнет… э-э-э…
– Джон Каспер Блэкуотер! –
Папа немедля смутился и более не продолжал.
С Билли они встретились, когда на Норд-Йорк опять навалилась метель. Зима выдалась куда холоднее и многоснежнее обычного. Билли замотал лицо шарфом, то и дело заходясь в кашле.
– Они забрали Сэмми, всю семью. И отца его тоже, представляешь? Привезли под конвоем.
– Так а у кого нашли магию-то?
Билли только махнул рукой и поспешно спрятал мерзнущие ладони обратно в рукава худого пальто.
– У двоих сразу, представляешь? У мамаши Сэммиума и у его младшего брата.
– Погоди, у Джорджа, что ли?
Билли покачал головой.
– Не смог узнать. Но у кого-то из младших, да. И всех забрали.
– А как узнали-то? – не отставала Молли. – В школе?
– У мамки-то его – на фабрике. Внезапная проверка. Приехало две команды с этими, как их, ну, которые на треногах. Людей просвечивают. Говорят, тогда магия видна становится. А потом, я узнал, и домой пришли и давай всю ребятню просвечивать тоже. Ну и… братца зацепили.
– Это ж жуть какая-то, да, Билли? Живёшь, никого не трогаешь, а потом р-раз – и говорят, что нашли у тебя магию. И… и всё.
– Это как чума красная, – авторитетно заявил Билли, шмыгая носом и безо всяких церемоний утирая сопли рукавом. – Тоже вот живёшь так, а потом р-раз! Сосед, старый Митч, рассказывал: в семьдесят шестом, в Петуарии, народ болел – то ж самое было. Сегодня здоров, завтра кровью харкаешь, а послезавтра и вовсе помираешь. Так что, мисс Молли, ещё что-нибудь для тебя узнать?
– Нет пока, – вздохнула Молли. – Как мама-то у тебя, работу нашла?
– На биржу ходила, – скривился Билли. – Говорят, «мы вам сообщим». Завтра к старым докам пойдёт, там подённую работу найти можно. И я вместе с ней, если ты, мисс, мне ничего не подкинешь. Ты подумай, точно никого поколотить не требуется?
Молли грустно покачала головой.
Никому уже не помочь. Ни робкой, молчаливой Дженни; ни верному другу Сэму. Остаётся только дрожать, вспоминая яркие пугающие видения – и с «Геркулесом», и с монитором.
И как тогда, на последний проверке – теперь вспоминала она – старший из департаментских… как-то нехорошо он на неё смотрел. Или это уже, что называется, у страха глаза велики?
Мало-помалу приближалось Рождество. Молли старалась в школе – скоро дадут полугодовые табели, а мама не признаёт никаких оценок, кроме «AAE» [8] , выведенных каллиграфическим почерком миссис Линдгроув.
Билли крутился поблизости, но таким другом, как Сэм, всё-таки не стал. «Геркулес» и «релокация» семьи Сэмми их сблизили, но не до тесной дружбы.
8
AAE – Above All Expectations, Сверх всяких ожиданий.