Молния
Шрифт:
Лора с трудом сдержала улыбку; ей не пристало улыбаться с револьвером в руке.
– Заткнитесь.
– И это все? У вас должен быть репертуар покруче.
– Заткнитесь. Заткнитесь же наконец. Он не побледнел ничуть, не дрожал. Он улыбался.
Сверху вернулся Крис.
– Там никого нет, мамочка. Бренкшоу заметил:
– Интересно узнать, у многих ли головорезов есть вот такие сообщники? Мальчик с пальчик, который называет опасного преступника мамочкой.
– Вы меня не знаете, доктор. Я способна на отчаянные поступки.
Крис скрылся в нижних комнатах, зажигая по пути свет.
Лора сказала Бренкшоу:
– У меня раненый в машине.
– Не сомневаюсь, что это пулевое ранение.
– Я хочу, чтобы вы оказали ему помощь, и никому ни слова об этом, если проболтаетесь, мы вернемся и размозжим вам голову.
– А это, - заметил он почти весело, - уже совсем великолепно.
Вернулся Крис, гася по пути лампочки, которые он включил минуту назад.
– Никого нет, мама.
– У вас есть носилки?
– спросила Лора. Бренкшоу уставился на нее:
– У вас что, действительно есть раненый?
– Какого бы черта я сюда явилась?
– Что-то не верится. Ладно. У него большая потеря крови?
– Сначала рана сильно кровоточила, теперь меньше. Но он без сознания.
– Если у него не слишком сильное кровотечение, мы можем привезти его сюда на кресле. У меня есть кресло-каталка в кабинете. Могу я набросить пальто?
– спросил доктор, показывая на стенной шкаф.
– Или такие рискованные гангстерши любят морозить стариков?
– Возьмите пальто, доктор, но, черт возьми, не выводите меня из терпения:
– Вот именно, - добавил Крис.
– Она уже уложила двоих сегодня.
– Он изобразил автоматную очередь.
– Они и пикнуть не успели, не то что выстрелить.
Слова прозвучали так убедительно, что Бренкшоу с опаской взглянул на Лору.
– В шкафу одни пальто. Еще зонтики. Галоши. Оружия в нем не держу.
– Осторожно, доктор. Никаких резких движений.
– Никаких резких движений, я так и знал, что вы это скажете.
– Хотя он по-прежнему находил юмор в ситуации, теперь он проявлял тревогу.
Доктор Бренкшоу надел пальто и открыл одну из дверей, выходивших в переднюю. Не зажигая света, он провел их через хорошо знакомую ему приемную с несколькими креслами и низкими столиками и дальше в кабинет, где зажег свет и где стояли письменный стол, три стула и шкафы с медицинскими книгами, а оттуда в комнату для осмотра.
Лора ожидала увидеть стол для осмотра и оборудование, которое прослужило по меньшей мере лет тридцать, нечто вроде приюта эскулапа с картины Нормана Роквелла, но тут все было абсолютно новым. Даже стоял аппарат для ЭКГ, а в дальнем углу была дверь с предупреждающей надписью "Рентген. Не входить при включенном аппарате".
– У вас есть рентген?
– удивилась Лора.
– А как же. Теперь он не такой дорогой, как прежде. Он есть в каждой клинике.
– В каждой клинике, это понятно, но здесь...
– Может, для вас я вроде Барри Фитцджеральда, который играет доктора в старом фильме, и я определенно предпочитаю по-старомодному принимать пациентов у себя дома, но лечу их современными методами. Смею заметить, что я более настоящий врач, чем вы преступница...
– Смотрите не ошибитесь, - резко оборвала его Лора, хотя уже устала изображать хладнокровную налетчицу.
– Не беспокойтесь, - сказал он.
– Я буду вам подыгрывать. Так будет веселее.
– Крису он сказал:
– Когда мы были в кабинете, ты случаем не приметил на столе большую красную керамическую вазу с крышкой? Там полно апельсиновых долек и других конфет, если это тебя интересует.
– Спасибо, вот здорово!
– Крис не мог сдержать энтузиазма.
– А... можно я возьму конфету, мама?
– Только немного, - ответила Лора, - не вздумай объедаться. Бренкшоу заметил:
– Что касается угощения для маленьких пациентов, то тут я тоже старомоден. Никаких сладостей на сахарине. Какая от них радость? И никакого вкуса... Что же касается зубов, то это не моя забота, а родителей.
Разговаривая, он вытащил из угла складное кресло и разложил его посередине комнаты.
Лора сказала Крису:
– Побудь здесь, малыш, пока мы сходим к машине.
– Ладно, - отозвался из соседней комнаты Крис.
– Ваша машина стоит на въезде?
– спросил Бренкшоу.
– Тогда нам лучше выйти через боковую дверь. Так будет менее заметно.
По-прежнему направляя на него револьвер, но испытывая чувство неловкости, Лора вышла за доктором из комнаты для осмотра в боковую дверь и обнаружила не лестницу, а спуск.
– Это для того, чтобы подвозить больных, - через плечо пояснил Бренкшоу, который толкал перед собой кресло-каталку. Его домашние туфли шаркали по бетону пандуса.
Особняк стоял на большом участке, так что соседний дом был на некотором расстоянии. Вместо ольхи, что росла на лужайке впереди, задний двор был засажен фикусовыми деревьями и соснами, зелеными круглый год. Однако, несмотря на их ветви, мрак и неосвещенные окна соседнего дома, Лора опасалась, что их могут заметить.
Все вокруг лежало в тишине, какая бывает только между полуночью и рассветом. Даже если бы Лора не знала, что время приближается к двум, она все равно угадала бы его с точностью до получаса. И хотя издалека доносились слабые городские звуки, в этой застывшей неподвижности она невольно чувствовала себя секретным агентом на задании.
Они прошли по дорожке вокруг дома, мимо задней веранды и через проход между домом и гаражом, а оттуда к въезду, где стоял джип.
Бренкшоу остановился позади джипа и тихо хмыкнул.
– Грязь на номерах, - шепнул он.
– Весьма убедительный штрих.
Лора открыла багажную дверь, и Бренкшоу влез внутрь, чтобы посмотреть на раненого.
Лора наблюдала за улицей. Все тихо. Ни души.
Но появись сейчас патрульная машина, совершающая свой обычный объезд, полицейские наверняка бы поинтересовались, что происходит у дома всем знакомого старого доктора Бренкшоу...