Молния
Шрифт:
Комната оказалась небольшой, но сравнительно опрятной. Пол покрывал потертый, но чистый ковер, а по углам висело не так уж много паутины. Клетчатое покрывало на кровати истрепалось по краям, и его середину украшали две заплаты, но белье было выглажено и приятно пахло свежестью. Они перенесли раненого с кресла на кровать и подложили ему под голову две подушки.
Телевизор с экраном в семнадцать дюймов был прочно привинчен к столу с исцарапанным пластиковым покрытием, а ножки стола были, в свою очередь, привинчены к полу. Крис уселся на один из двух разнокалиберных стульев, включил телевизор и начал крутить треснутую ручку в поисках мультфильмов или вестерна. Он наконец выбрал себе программу с комедийными актерами, но объявил, что "они слишком глупы, чтобы смешить", и Лора подумала, что мало кто из детей его возраста мог сделать подобное замечание.
Она села на другой стул.
– Почему бы тебе не принять душ?
– И надеть ту же самую одежду?
– с сомнением спросил Крис.
– Знаю, что тебе это кажется глупостью, но все-таки попробуй. Вот увидишь, будешь чувствовать себя лучше, даже в той же одежде.
– Зачем мыться, а потом надевать мятую одежду?
– С каких это пор ты стал таким франтом, что тебя волнуют подобные мелочи?
Он улыбнулся, встал со стула и с ужимками прогарцевал в ванную, изображая безнадежного идиота, который соглашается на подобное мероприятие.
– Король с королевой будут шокированы, когда увидят меня в таком виде.
– Не беспокойся, мы тебя спрячем, если они прибудут с визитом.
Через минуту он выскочил из ванной.
– Там в уборной плавает какое-то насекомое. Наверное, таракан, я точно не знаю.
– Для тебя важно, какая это разновидность? Может, ты хочешь известить ближайших родственников погибшего?
Крис рассмеялся. Господи, как хорошо было слышать его смех! Он спросил:
– Что, мне спустить воду в уборной?
– Если только ты не собираешься выловить его оттуда, положить в спичечную коробку и похоронить в клумбе под окном.
Он снова рассмеялся.
– Нет. Мы устроим похороны в море.
– Он протрубил отходную и затем спустил воду.
Пока Крис мылся, комики исчезли с экрана и начался баскетбольный матч. Лора не смотрела на экран, но шум действовал ей на нервы, и она переключила телевизор на новости на одиннадцатом канале.
Некоторое время она наблюдали за раненым, ее пугал его неестественный сон. Несколько раз, не вставая со стула, она немного раздвигала портьеры и оглядывала стоянку мотеля, но никто на всем свете не мог знать, где они прячутся; пока им не грозила никакая опасность. В новостях брали интервью у молодого актера, который нудно и бестолково рассказывал о себе, и скоро Лора заметила, что он почему-то говорит о воде, но она почти дремала, и его настойчивое требование воды показалось ей неуместным и странным.
– Мама!
Лора открыла глаза, выпрямилась и увидела в дверях ванной Криса. Он только что вышел из-под душа. У него были мокрые волосы, и он был в одних трусах. При виде его худого мальчишеского тела, состоявшего из одних ребер, локтей и коленок, у нее дрогнуло сердце; он выглядел таким слабым и ранимым, таким маленьким и хрупким, что она усомнилась, сумеет ли защитить его, и страх снова зашевелился в ее душе.
– Мама, он что-то говорит.
– Крис показывал на человека на кровати.
– Разве ты не слышишь? Он говорит.
– Воды, - хрипло произнес раненый.
– Воды.
Лора бросилась к кровати и склонилась над ним. Он пришел в сознание. Он пытался сесть, но у него не хватало сил. Его голубые глаза были открыты, и, хотя они были воспалены, их взгляд был пристальным и внимательным.
– Пить, - сказал он. Лора позвала:
– Крис!
Он уже был рядом со стаканом воды в руке.
Лора села на кровать рядом с хранителем, приподняла ему голову, взяла у Криса стакан и начала его поить. Она поила его с перерывами, чтобы он не задохнулся. Его губы были обметаны и потрескались, а язык покрыт белым налетом, похожим на пепел. Он выпил треть стакана и знаками показал, что больше не хочет.
Лора опустила его голову на подушку, попробовала лоб. Жар спал.
Он поворачивал голову из стороны в сторону, стараясь понять, где находится. Хотя он утолил жажду, его голос оставался хриплым, надтреснутым.
– Где мы?
– Мы в безопасности, - ответила Лора.
– Мы нигде не можем быть в безопасности.
– Хочу вам сказать, что мы немного разобрались в этой немыслимой ситуации.
.
– Верно, - подтвердил Крис, сидя на кровати рядом с матерью.
– Мы знаем, что вы путешествуете во времени.
Человек посмотрел на мальчика, с трудом улыбнулся и сморщился от боли.
– У меня есть лекарство, - сказала Лора.
– Болеутоляющее.
– Не надо, - ответил ее хранитель.
– Не сейчас. Попозже. Можно еще воды?
Лора снова его приподняла, и на этот раз он допил всю воду, что оставалась в стакане. Она вспомнила о пенициллине и положила ему в рот капсулу. Он проглотил ее с двумя последними глотками воды.
– Вы из какого времени?
– допытывался глубоко заинтересованный Крис, не замечая, что капли стекают с его мокрых волос.
– Из какого?
– Милый, - остановила его Лора, - ты же видишь, какой он слабый, ему сейчас не до вопросов.
– Но это он нам может сказать, мама. Вы из какого времени?
Человек посмотрел на Криса, потом на Лору, и в его глазах опять появилось испуганное выражение.
– А все-таки, из какого вы времени? Какой это год? Две тысячи сотый? Трехтысячный?
Своим хриплым надтреснутым голосом тот ответил:
– Одна тысяча девятьсот сорок четвертый. Было видно, что этот короткий разговор утомил его, у него закрылись глаза, а голос звучал все тише; Лора была уверена, что он вновь погружается в забытье.
– Какой?
– переспросил Крис в растерянности от полученного ответа.
– Тысяча девятьсот сорок четвертый.
– Не может быть, - удивился Крис.
– Берлин, - прошептал раненый.
– Он бредит, - пояснила Лора Крису. Усталость брала верх, и его речь звучала невнятно, но он точно произнес: "Берлин".
– Берлин?
– переспросил Крис.
– Вы хотите сказать, Берлин в Германии?
Но раненый уже спал, хотя это не было прежнее тяжелое забытье, а сон с легким похрапыванием; за секунду до этого он уточнил: