Молодинская битва. Риск
Шрифт:
— Отлежусь сегодня. Только, воевода, знахарку покличь. Настоя бы какого да мази.
— Я уже послал. Будет тебе знахарка.
— Тогда с утречка в кузнице.
— Вот и ладно. Пойду насчет Волчьего острова распоряжусь.
Никифор окончательно решил сегодня же послать на остров еще часть дружины, дать ей в помощь казаков. Отрядил и плотников, чтобы спешно укрепляли стену вокруг терема. Боям повелел ни шагу из терема. Ни в какие заставы. Чтоб готовы были насмерть стоять, но нападение врага, если оно случится, отбить.
Никифор был уверен, что в самом худшем случае на остров большие силы пробиться не смогут.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Левое, немноготысячное крыло крымского войска обступало Белев и Одоев неспешно, волоча с собой стенобитные орудия, и лишь казачьи
Только Мухаммед-Гирей и его брат Сагиб-Гирей, отдавшие столь непривычные для крымских ратников приказы, птицами неслись по Ногайскому тракту к Волге, намереваясь переправиться через нее чуть выше устья Камы, меняли заводных коней, не позволяли ни себе, ни сопровождавшим их отборным туменам подолгу отдыхать. Скакали налегке, без обузного снаряжения, только с небольшим караваном вьючных лошадей.
Чтобы кони не уставали, их подкармливали бараньим курдючным салом, которого было в достатке набито во вьюки и даже в переметные сумы. Сами крымцы тоже не отказывались от сала, но предпочитали конское мясо, которое пластинами укладывали под потники, где оно за время, что были в пути, до следующего привала, становилось мягким и душистым.
Когда от села к селу, от города к городу неслась весть о приближении крымцев, все в ужасе бросали свои дома, подворья, весь скарб, великими трудами нажитый, и спешили укрыться либо в лесной глухомани, либо за стенами городов, готовясь к смертному бою. В этом была необходимость, ибо татары, налетая саранчовыми тучами, выметали под метелку закрома, угоняли весь скот, и крупный, и мелкий, растаскивали имущество, а что не могли увезти с собой, предавали огню — несли с собой крымцы кровь, горе и слезы. На этот раз, как обычно, тоже разбегались пахари и ремесленники, охотники и бортники, [77] запирались ворота всех крепостей, но, всем на удивление, братья Гирей и сопровождавшие их два тумена отборных конников черной тучей проносились мимо.
77
Бортник (от борть — дерево с дуплом, в котором водятся пчелы) — пасечник.
На левый берег Волги крымцы переправились быстро, всего за два дня, но после этого Мухаммед-Гирей не стал безоглядно спешить. Хотя и доносили ему, что почти все князья луговой черемисы [78] согласны стать слугами Сагиб-Гирея, Мухаммед-Гирей решил поосторожничать. Каждый острог поначалу окружал конниками, словно готовился к нападению, и лишь после этого вступал в переговоры.
Мирно все шло, хотя и отнимали переговоры драгоценное время. Ворота острогов в конце концов отворялись, братья Гирей принимали присягу от князей, купцов, ремесленников, оставляли малый отряд, чтобы тот спешно ополчал ратников, которые были бы готовы в любой момент прибыть на Арское поле, [79] что раскинулось недалеко от Казани и могло вместить в себя до сотни тысяч всадников с заводными конями.
78
Луговая черемиса — черемисы одна из ветвей угро-финских народов, с древности населявших земли по среднему течению Волги, в первой половине XV в., покорены Казанским ханством. Луговые черемисы населяли левобережье Волги.
79
Арское поле — равнина к северу от Казани, названная по имени народа ари, или аринов, некогда проживавшего там.
Обычно казанцы здесь и собирались для больших походов, в мирное же время сюда на ярмарку съезжались весной и осенью купцы астраханские, персидские, среднеазиатские, ногайские, и шел великий торг не только всяческими товарами и животными, продавали здесь в рабство и захваченных в плен русских пахарей, ремесленников, ратников и даже священнослужителей православных храмов.
С Арского поля шла дорога на Арский острог. Арск всегда был верен хану казанскому, и Мухаммед-Гирей опасался, как бы не стал он крепким орешком, который придется разбивать, и лишь надеялся на то, что посланные прежде слуги во главе с ципцаном [80] сумели склонить Арск к Крыму, да еще — на внезапность. Вот отчего он высылал вперед веером дозоры, которые не столько разведывали, не ополчился ли вдруг Шах-Али и не вышел ему навстречу, сколько ни в коем случае не должны были пропустить гонцов ни в Арск, ни в Казань.
80
Ципцан — высокопоставленный сановник.
Нелишней оказалась эта мера. Оставалось еще несколько острожков до Арска — а это значит не меньше трех-четырех дней, — как один из дозоров привез заарканенного гонца. От князька черемисского, только что присягавшего на верность Сагиб-Гирею и признавшего царем казанским и своим повелителем. Лицемер писал князю и воеводе Арскому, чтобы тот немедля известил Шаха-Али о вторжении на его землю алчных Гиреев, а сам не открывал бы ворот, выигрывая время, которое необходимо ему для подготовки к обороне Казани.
Мухаммед-Гирей и Сагиб-Гирей только что милостиво одарили князей и вельмож, присягнувших им на верность, но, узнавши о коварстве одного из них, а может быть, и нескольких сговорившихся, разгневались.
— Клятвоотступники достойны смерти! — сурово изрек Мухаммед-Гирей и повелел: — Темника [81] ко мне!
Но ширни, имевший право, как первый советник, возражать хану, остудил его гнев:
— Не настало время, мой повелитель, карать. Вы волей Аллаха успеете это сделать, когда ваш брат сядет на ханство в Казани. Вам ли, о великий и мудрый, не знать, что послушные овцы, если их обидят, могут стать шакалами, а то и волками. Советую умолчать о перехваченном гонце.
81
Темник — военачальник, командующий большим войском, десятитысячник.
— Пусть будет так, как сказал ты, — и, подумавши немного, Мухаммед-Гирей огласил свою окончательную волю: — Обходим стороной все остроги. Путь наш — на Арск. Спешный.
— Да благословит Аллах ваши намерения! Если Арск отворит ворота, вся черемиса падет ниц у копыт вашего коня, о великий хан.
— Мы такого же мнения.
Мухаммед-Гирей оттого поспешил к Арску, что понимал: если даже Казань откроет ворота — это еще не полная победа. Победу можно будет торжествовать только тогда, когда присягнет на верность Орде Арск. Иначе над головой всегда будет занесен нож.
Дело не только в том, что он стал для черемисы как бы своей столицей, хотя луговики, казалось бы, давно ходят под Казанью, но и в том, что место, где Арск стоит, выбрано весьма удачно: от Казани всего один дневной переход, но в то же время такая глухомань, что приблизиться к городу можно лишь по одной-единственной дороге, вокруг которой болота, крутые и глубокие овраги с густо переплетенным орешником — их не под силу преодолеть ни всаднику, ни пешему. Во многих местах дорога на Арск удобна для крупных засад, через которые не прорваться без больших потерь. Сам Арск добротно укреплен. Воинов в нем много, оружейных дел мастеров в избытке, запасы заготовлены на месяцы, вода есть. Никто еще не смог взять этот город штурмом. Ни разу.