Молодость древней науки

Я впервые увидел величайшее африканское озеро, которое местные жители чаще всего называют Укереве, а европейцы — Виктория, при переезде из городка Энтеббе в столицу Уганды Кампалу. У небольшого нашего автобуса был открывающийся верх, можно было стоять, подставив лицо теплому африканскому ветру, и ничто не мешало любоваться пейзажами… Озеро мы увидели сразу же, как только выехали из города, — за густым лесом с пепельными пятнами безлистых деревьев лежала серая плоская водная равнина, не тронутая даже рябью… Оно не поражало красотой. Поражал сам факт, что вот мы, русские географы, едем вдоль берегов легендарного озера,

и что высятся вдоль дороги гигантские красные термитники, и стоят темно-красные хижины угандийцев, крытые травой, и идут по обочине шоссе ярко одетые африканки с ношами на головах, и растут бананы и сахарный тростник…

Я уже не первый раз путешествовал по Африке, и, хотя каждая поездка была по-своему неповторимой, я уже видел и примерно такие же деревни, и примерно такие же термитники, и непролазные тропические леса, и пальмы, и саванну… Но в тот день как бы заново, но уже не умом, а глазами я «переоткрыл» для себя поразительную несхожесть побережий озера Укереве с побережьями… арктических морей Советского Союза. Да, я вспоминал рыже-бурую тундру, карликовые ивы и березки, вспоминал море Лаптевых с плавающими по нему льдинами. Отнюдь не игрой фантазии объяснялись мои внешне столь неожиданные географические перекидки. Просто там, возле озера Виктория, очень уж удивительным казался тот научно подтвержденный факт, что между морями Северного Ледовитого океана и великими африканскими озерами существуют сложные взаимосвязи.

В последний день, проведенный в Уганде, перед вылетом на Родину, мы вновь подъехали к озеру Укереве и вышли из автобуса. День был по-экваториальному жаркий, с озера тянуло влагой. В воздухе мельтешило неисчислимое количество мошкары, и — на солнце, на ветру — казалось, что сыплет мелкий снег. К сожалению — «кусачий» снег, ибо мошкара решительнейшим образом забиралась за ворот, грызла руки и ноги, жалила в лицо… Озеро чуть волновалось— небольшие серые волны вкатывались в заросли высоченного тростника, и тростник гнулся и шелестел, противясь и волнам, и ветру. И шелестели перистые макушки высоченных пальм… Но я смотрел не вверх — я смотрел на затопленные озером подножия многочисленных пальм, обычно в воде не растущих. Значит, уровень озера Укереве в этом году необычно высок — отметил я про себя.

Значит, в этом году в арктических морях сравнительно мало льдов — услужливо подсказала память — и навигация по северному морскому пути проходит в относительно легких условиях.

В чем тут дело, почему вообще возможны столь отдаленные взаимосвязи между районами, казалось бы не имеющими между собою ничего общего, — все это вы узнаете, прочитав основные разделы книги.

А теперь я должен сказать следующее.

Эта книга — рассказ об одном из сложнейших и своеобразнейших явлений мироздания, о явлении, без которого невозможна жизнь во Вселенной: оно предшествует возникновению жизни, обусловливает ее возникновение, а в дальнейшем сохраняет жизнь, защищает ее от смертоносного воздействия космоса. Если мы хотим узнать, имеется ли жизнь на другом небесном теле, нам следует прежде всего установить, есть ли там это явление; если нет — то бесполезно искать и жизнь, если да — тогда стоит заняться проблемой жизни в космосе, потому что жизнь — всего лишь один из этапов развития этого явления.

Изучает его физическая география. Называется оно «географическая оболочка», или биогеносфера (сфера возникновения жизни).

У каждой науки есть своя история, своя судьба, свои закономерности развития, каждая из них занимает свое особое место в общей системе знаний. Науки возникают, крепнут, набираются сил, переживают пору расцвета, а иной раз попадают в жестокий кризис и на многие годы теряют былой престиж, былую славу. В науке всегда что-нибудь отмирает и что-нибудь возникает, одни идеи приходят на смену другим, и нет ничего страшнее для науки, чем- застыть на достигнутом уровне, покориться одному авторитету. Возможности развития для любой науки так же беспредельны, как беспредельны возможности познания природы, — они безграничны. Но ничто в науке не приходит само собой — даже величайшие и, казалось бы, неожиданные взлеты, открытия подготавливаются

трудом многих поколений ученых. Нельзя понять современное состояние науки, не зная ее истории; и нельзя рассчитывать на новые открытия, если не знаешь, что уже сделано.

Читатель-неспециалист, как правило, мало что слышал о географической оболочке, или биогеносфере, термины эти лишь недавно вышли за пределы специальной или учебной литературы; вероятно, неожиданно прозвучало для многих и утверждение, что биогеносферу — своего рода очаг жизни — изучает физическая география.

Между тем. по единодушному мнению ученых-географов, это именно так. Впрочем, далеко не сразу физическая география нашла свой предмет исследования. Очень долго — не одно тысячелетие! — географы (как, заметим в скобках, и все остальные их современники) в известном смысле были похожи на мольеровского мещанина во дворянстве, который всю жизнь говорил прозой, не подозревая этого: географы жили в пределах биогеносферы, описывали ее отдельные части, ноне догадывались об этом…

Невозможно представить себе грамотного человека, который ничего бы не знал об истории географических открытий, не слышал бы о Магеллане, Колумбе, Куке, Пржевальском… История географических открытий — одна из самых увлекательных и романтичных страниц в истории человечества. Но она не только увлекательна и романтична: географы-первооткрыватели делали огромной важности практическое дело, познавая природу земного шара, способствуя заселению его необжитых материков и островов. Мы никогда не почувствовали бы себя человечеством, землянами, не соверши географы свой подвиг, а без такого понимания единства всех живущих на Земле, их общей ответственности за настоящее и будущее иначе, наверное, решались бы и многие сложные проблемы современности. В частности, мне трудно представить себе, что штурм космоса мог бы начаться в таких условиях, когда европейцы ничего не знали бы об американцах, американцы — о европейцах…

В этой книжке я буду лишь вскользь упоминать путешествия и географические открытия в традиционном смысле.

Но я расскажу в ней об открытии, о котором до сих пор мало кто задумывается и которое я отношу к числу величайших, — об открытии уже названной выше биогеносферы и надеюсь, прочитав книгу, читатель поймет, почему я столь высоко оцениваю его.

Долгий и трудный путь развития прошла география, прежде чем «нашла самое себя». Поэтому и нам придется начать издалека — коротко напомнить о прошлом, для того чтобы подробнее поговорить о настоящем и о том своеобразном явлении, которое исследуется ныне физико-географической наукой.

Старая или молодая наука география?

Вопрос этот может вызвать законное удивление. В самом деле, кому из нас не памятны увлекательные книги — а им нет числа! — о мореплавателях и путешественниках, живших за сто, двести, пятьсот, тысячу, а то и две тысячи лет до наших дней!! А ведь именно они — моряки и купцы, дипломаты и миссионеры, натуралисты и воины — были первыми описателями Земли, они первыми прокладывали пути в неизвестные страны, рассказывали о них удивительные истории современникам.

«География» в переводе с греческого, как известно, означает «землеописание». Возникла она в самой гуще жизни — в многоязычных морских портах, на шумных базарных площадях, в купеческих лавках, заваленных иноземными товарами, в грозных военных лагерях, на пыльных шляхах и каменистых тропах, на бесчисленных дорогах, пройденных людьми. Она возникла потому, что государственным деятелям нужно было знать свою страну и соседние государства, потому, что купцам нужно было знать, с кем и чем торговать, и как провести в далекие города караваны; она возникла потому, что мореплаватели водили корабли по океанам, а землепашцы каждый год засевали поля и с тревогой следили за погодой.