Молодость Людовика ХIV
Шрифт:
Кор. Что же ты, Данжо! Закруглил ли, наконец, свой период?
Дан. Точно так, ваше величество!
Кор. В таком случае мы тебя слушаем.
Дан.(читает с очень серьезным видом). «Сего 25 сентября 1658 года, его величество, король Людовик XIV, перед началом охоты, принимал обеденную пищу в Венсенском лесу, в местности, известной под именем — Дуб св. Людовика; участвующие в охоте изволили кушать на траве и разделялись на несколько
Кор. Довольно, довольно! Теперь мы вполне убеждены, что ты не занимаешься поэзией.
Фил. Интересная же будет, нечего сказать, история царствования моего брата, если вся составится из подобных сведений!
К-ва. Грамон!
Грам.(покидая группу кардинала, подходит к королеве). Государыня?
К-ва. Вы только что сказали что-то очень злое кардиналу. Я видела как вы раскраснелись от смеха, а он позеленел от злости. Другие же будто боялись улыбаться.
Граи. Я позволил себе, ваше величество, невинную шутку; кардинал ничего не ест и не пьет, под предлогом, что медик Гено посадил его на диету.
К-ва. Что же тут смешного?
Граи. Меня развеселила мысль, что, отняв министерство у герцога Бофор, регентство у Анны Австрийской, свободу у принца Конде, кардинальскую шляпу у папы, королевские права у короля и деньги у Франции, кардинал Мазарини не сумел, хотя бы на время, отобрать хороший желудок у одного из своих лакеев или у первого попавшегося носильщика на улице!
Гиш(встает и проводит рукой по лбу). Ах! (Удаляется.)
Кор. Не понимаю, что такое делается с Гишем? Все время ворчал, а теперь вздыхает.
Мар. Я не знаю!
Кор. Вы не желаете мне сказать? Как вам угодно. Придется, значить, обратиться к моему тайному агенту.
Мар. Простите, ваше величество, но вот уже второй раз, как вы все упоминаете о тайном агенте. В каких случаях он бывает вам полезным?
Кор. Чрез него я узнаю все, что делается к что думается при дворе. Захочу я, например, узнать что происходить в вашем сердце, и он мне тотчас же все скажет. Таким же образом он мне легко откроет, о чем так задумалась кузина Генриэтта, которая уже столько времени упорно молчит и, по-видимому, готова даже плакать, или о чем так таинственно шепчется кардинал, вон, под тем деревом, с герцогом Вильруа.
Мар. Презабавная шутка!
Фил. Граф Данжо, вы непременно внесите и этот факт в свои заметки. У брата Людовика, как и у противного Сократа — бюст которого так напугал меня в детстве, что с тех пор я ненавижу всех философов, — так вот, говорю я, у брата Людовика есть свой специальный демон, посещающий его то днем, то ночью.
К-ва.(которая прислушивалась с некоторым беспокойством). Филипп, что ты там рассказываешь?
Фил. Я, ваше величество, только повторял роль, которую исполнял в балете «Четыре времени года», роль Нимфы Эхо. Брат Людовик уверяет, что имеет тайного агента, который передает ему все, что говорится, делается и даже думается при дворе; так что теперь от него ничего уже скрыть нельзя.
Принц. Генр. (смущенная). Боже мой! Неужели это правда!
Фи. Ага! Генриэтта, как ты испугалась! Вероятно у тебя совесть не совсем-то чиста. (Графине Ля-Мот, делающей ему знак рукой.) Что вам угодно?
Генр.(королеве, пока Филипп разговаривает с гр. де-ля-Мот, а Беринген подходит к Мазарини). О, ваше величество! если только это правда, то король непременно узнает, что брать мой Карл со вчерашнего дна скрывается в Венсене. Не лучше ли предупредить его?
К-ва. Успокойся, моя милая. Во-первых, этот специальный демон, о котором я слышу в первый раз, ничем до сих пор себя не проявил я, по всей вероятности, существует только в пылком воображении Филиппа. А во-вторых, если Людовик и узнает, что английский король возвратился, не смотря на эдикт изгоняющий его из Франции, то не забудь, что эта тайная поездка совершена с моего разрешения и что Людовик всегда был хорошо расположен к своему кузену Карлу. Ты теперь видишь, что брату твоему положительно нечего опасаться.
Генр. Со стороны Людовика, конечно, опасаться нечего, но со стороны кардинала Мазарини…
К-ва.(с грустной улыбкой). Да, надо признаться, что кардинал, будучи другом господина Кромвеля, поневоле должен находиться в числе недругов английского короля,
Генр. Увы! Он это доказал и на деле. Бедная матушка надеялась, что по смерти узурпатора кардинал вспомнит и о моем брате Карле. Но вот узурпатор умер, Карл поспешил явиться, и что-ж он сделал? Ричард Кромвель был уже признан Францией и двор уже носил траур по отце его, Оливьере.
К-ва. Ах, дитя мое! Все это может измениться. После дождливых дней, выглянет и солнце. Вспомни то время, когда король, Филипп и я умирали с голоду в Мелене, а ты с матерью голодали в Лувре. Тсс…довольно… Вильруа нас подслушивает.
Гр. Ля-Мот(под руку с Филиппом.) Умоляю вас, ваше высочество, скажите, что сейчас говорил король Марии Манчини?
Фил. Восторгался ее костюмом, и, действительно, трудно вообразить себе, чтобы платье могло быть более к лицу.