Молодой Александр
Шрифт:
Зимой туман мог быстро окутать землю, принося с собой череду сырых и тусклых дней, лишенных утренней зари. В любой момент мог начаться сильный снегопад, и тогда густая пелена окутывала терракотовые крыши и открытые пространства; ледяной ветер, несущийся по долине Аксия, пробирал до костей. Весной возвращались ласточки, знаменуя возрождение жизни, открывался мореходный сезон, и город заполнялся приезжими и товарами из далеких краев. В самые жаркие месяцы налетали полчища насекомых; плотные, как алтарный дым, тучи паразитов мучили лошадей царских конюшен и стада крупного рогатого скота. В такие дни местные жители благословляли прохладу окрестных ручьев и горных рек, не прогревавшихся даже в полуденное пекло, а состоятельные горожане отправлялись в деревенские поместья. В разгар летнего зноя город словно впадал в дремоту.
Стоя на южной границе археологических раскопок, рядом с простирающимися вдаль полями хлопка и пшеницы, разделенными современной автомагистралью, не так-то просто представить себе картину прошлого. Но под пыльной равниной все еще хранится память о богатом прибрежном городе, который Александр некогда называл своим домом, где он родился и вырос и который в 334 году до н. э. покинул, чтобы никогда больше в него не вернуться [18] .
Новым центром Македонии Пелла стала к концу V века до н. э. [19] Город Эги, на месте которого находится современная Вергина, располагался к западу от Пеллы и оставался церемониальной столицей Македонии, но более выгодная с точки зрения государственного контроля Пелла превратилась во вторую столицу, административный и военный центр. Название города, по всей вероятности, связано с
18
Описание древней Пеллы, на котором основан наш рассказ, можно найти: Strabo, Geography 7 frag. 20, Pseudo-Scylax, Periplus 66, Livy, History of Rome 44.46.4–9 (расположение, остров Факос и окружающие земли); Solinus 13, Demosthenes, On Halonnesus (7) 16; Plutarch, Life of Demetrius 43.3 (македонский флот и кораблестроение); Athenaeus, The Learned Banqueters 7.328a (рыба хромис в Пелле); Livy, History of Rome 42.51 (Афина Алкидемос); Julius Pollux, Onomasticon с15–16 (вино Пеллы); Pliny the Elder, Natural History 31.28 (холодные реки).
19
I. M. Akamati, ‘Pella’ in R. J. Lane Fox (ed.), Brill’s Companion to Ancient Macedon: Studies in the Archaeology and History of Macedon, 650 BC – 300 AD (Leiden and Boston, 2011), p. 394. Перенесение столицы из Эг в Пеллу не упоминается в античных источниках, и ученые спорят о том, произошло это при Архелае или Аминте III. О полемике см.: M. B. Hatzopoulos and L. D. Loukopoulou, Two Studies in Ancient Macedonian Topography, Meletemata 3 (Athens, 1987), pp. 42–43; B. Raynor, Kings, Cities, and Elites in Macedonia c. 360–168 BC (Oxford Diss., 2014), pp. 166–169; W. Greenwalt, ‘Why Pella’ in Historia: Zeitschrift fur Alte Geschichte Bd. 48, H. 2 (1999), pp. 158–183.
20
Об этимологии названия Пеллы см.: M. Lilimpaki-Akamati, I. Akamatis, A. Chrysostomou and P. Chrysostomou, The Archaeological Museum of Pella (Athens, 2011), pp. 20–21.
21
Xenophon, Hellenica 5.2.13 (крупнейший город в Македонии); Strabo, Geography 7 frag. 20 (расширение при Филиппе).
Перенос центра из Эг в Пеллу обычно приписывают македонскому царю Архелаю (413–399 годы до н. э.), который много сделал для развития инфраструктуры царства [22] . Одним из его проектов был новый дворец, украшенный Зевксисом, самым знаменитым художником того времени. Великолепие и слава этого строения были таковы, что люди приезжали в Македонию, чтобы увидеть дворец, а не царя [23] . Источники не говорят об этом напрямую, но предполагается, что дворец Архелая был построен именно в Пелле и оставался основной царской резиденцией его потомков на протяжении большей части IV века до н. э. Среди них была и семья Филиппа. Дворец считается наиболее вероятным местом рождения и детства Александра.
22
Thucydides, Peloponnesian War 2.100.2–3.
23
Aelian, Historical Miscellany 14.17, Pliny the Elder, Natural History 35.63.
Однако это строение до сих пор не удалось точно идентифицировать. Возможно, дворец находился недалеко от набережной, где Лудий соединялся с озером рядом с Пеллой. Одного афинского посетителя обвинили в попытке провести тайные переговоры с Филиппом, когда он поднялся по реке на лодке; другие высмеивали царский двор как жилище в илистом потоке [24] . Другое возможное местоположение находится севернее, где был обнаружен поздний эллинистический дворец, венчавший невысокий холм над городом. В течение многих лет он оставался закрытым для посещения. Вокруг металлических навесов, укрывавших раскопанные здания, росла кустистая трава, над ней порхали бабочки и жужжали другие насекомые; подлесок неторопливо патрулировали черепахи. Недавно эта территория была благоустроена и открыта для посещения. Желающие могут пройтись по коридорам былого средоточия власти и полюбоваться царственными видами: сверкающими водами Термейского залива вдалеке, горами Вермион и Пиерийским хребтом, зубчатая линия которого прорисовывается на западном горизонте, а дальше, на юг, можно проследить взглядом линию, которая ведет к вершине Олимпа, обиталища богов.
24
Aeschines, On the Embassy 2.124; Plutarch, Moralia 603d.
В эллинистическую эпоху дворец представлял собой комплекс-лабиринт площадью около семи гектаров. Постройки террасами располагались на разных уровнях холма, соединяясь коридорами, залами, воротами, дворами и лестницами. Величественный фасад возвышался над остальным городом, а ярко-белая лепнина и насыщенные цвета стен подчеркивали декоративные архитектурные детали. Крыша была сделана из прочной македонской древесины и выдерживала вес крупных терракотовых черепиц, ныне сложенных штабелями по всему участку, – они покрыты лишайником и выгорают на солнце. Когда клубились и высились в небе грозовые тучи, стихия обрушивалась на равнину и лил дождь, вода стекала из мраморных львиных голов, расставленных по всей длине крыши в качестве водостоков. Когда-то монументальный вход тщательно охранялся дворцовой стражей, внутренние здания располагались вокруг центрального двора, а их помещения были предназначены для особых целей: залы для собраний, пиршественные залы, частные покои, двор для прогулок, служебные комнаты. Предполагается, что центральные постройки дворца (здания I, II, IV и V) могут соответствовать первоначальному плану Архелая, но датировка найденных построек остается неопределенной [25] .
25
Предлагаемые учеными даты постройки того, что является ядром найденного дворца, относятся к разным десятилетиям IV века до н. э. См., например: P. Chrysostomou, ‘The Palace of Pella’ in The Archaeological Museum of Pella, pp. 58–66 (начало IV века до н. э., вероятно, постройка по плану Архелая); I. Nielsen, Hellenistic Palaces (Aarhus, 1999), pp. 84, 88; M. B. Hatzopoulos, ‘Macedonian palaces: where king and city meet’ in I. Nielsen (ed.), The Royal Palace Institution in the First Millennium BC. Regional development and cultural interchange between East and West (Athens, 2001), p. 191 (середина IV века до н. э., правление Филиппа); Raynor, Kings, Cities, and Elites in Macedonia c. 360–168 BC, p. 183 (конец IV века до н. э., правление Кассандра).
Столь же непросто проследить начало жизни Александра, его ранние годы. Помимо факта рождения, о нем не упоминается ни в одном из сохранившихся документов. Неудивительно, что самый запоминающийся портрет младенца Александра принадлежит писательнице Мэри Рено. В 1969 году был опубликован ее роман «Небесное пламя», в котором она красочно описывает взросление македонского царевича. Спустя почти пятьдесят лет после издания эта книга все еще способна перенести читателя в прошлое, где юный Александр мужает среди забытых пространств Пеллы. Рено начинает повествование в личных покоях дворца Архелая, когда молчаливый злоумышленник пробуждает четырехлетнего Александра:
Змея кольцами оплела тело ребенка. Стало трудно дышать. На мгновение малыш испугался: в его сон ворвались дурные видения. Но, едва очнувшись, мальчик сразу понял, в чем дело. Он тут же просунул руки под сдавивший его обруч. Тот подался, и тугая лента, стянувшая грудь, напряглась, потом ослабла. Змея скользнула вверх по плечу, к шее, и ребенок почувствовал у самого своего уха трепещущий язык [26] [27] .
У Рено Александр – странный и необыкновенный ребенок с молочно-белой кожей, светлыми волосами, слишком мягкими, чтобы держать форму кудрей, и уникальным авантюрным духом. Он отличается от других детей тем, что не боится змей в темноте. Такой художественный образ родился из страстного увлечения Рено Александром. Впервые она попала под его чары в 1920-х годах, когда увидела гипсовый бюст в Музее Эшмола в Оксфорде. Позднее она признавалась своей подруге Касии Эбботт, что это лицо преследовало ее: «Удивительные глаза, завитки волос надо лбом, то, что в свои двадцать лет он уже обладал особой красотой закаленного, видавшего виды мужчины, загорелой кожей и почти белыми от солнца волосами» [28] . Открытка с оригинальным бюстом была одной из ее драгоценностей и стояла на видном месте в прибрежном коттедже писательницы недалеко от Кейптауна.
26
Перевод Е. Чеботаревой. Прим. ред.
27
Mary Renault, Fire from Heaven (New York, 1969), p. 1. Русский перевод цит. по: Рено М. Небесное пламя. Персидский мальчик. Погребальные игры / пер. Е. Чеботаревой, А. Б. Ковжун, М. Ю. Юркан. – М.: Азбука, 2016.
28
D. Sweetman, Mary Renault: A Biography (San Diego, New York and London, 1993), pp. 27, 256.
Увы, Рено так и не удалось побывать на родине Александра. Две предыдущие поездки по материковой Греции и островам, предпринятые в 1954 и 1962 годах, были увлекательными, но чересчур утомительными. Ей было за шестьдесят, когда она начала работать над романом «Небесное пламя». Рено не раз говорила о путешествии в Македонию, но так и не осуществила свои планы. Вместо этого она начала собирать археологические отчеты и статьи – все, что могло обогатить историческую ткань романа. Кабинет с видом на атлантический прибой был забит исследовательскими материалами: «За книгой стояла другая книга, а за ней снова были книги», – сообщает один из биографов Мэри Рено [29] . Она корпела над древними источниками, подробно описывающими жизнь Александра, и собрала небольшую коллекцию сохранившихся свидетельств [30] . Самые ранние из них, за авторством Диодора Сицилийского, относятся к I веку до н. э., через триста лет после смерти Александра; остальные – из времени римского принципата. Но все они опирались на более ранние работы, и задача историков заключалась в том, чтобы счистить слои риторики и пропаганды и приблизиться к взглядам эпохи Александра.
29
C. Zilboorg, The Masks of Mary Renault: A Literary Biography (Columbia and London, 2001), p. 237.
30
Среди этих источников: Book 17 of Diodorus Siculus, Library of History (вторая половина I века до н. э.); Quintus Curtius Rufus, The History of Alexander – первые две книги утрачены (где-то в I веке н. э.); Plutarch, Life of Alexander (начало II века н. э.); Arrian, Anabasis of Alexander (первая половина II века н. э.); Books 11–12 of Justin, Epitome of the Philippic History of Pompeius Trogus (ок. 200 года н. э.) и Pseudo-Callisthenes, Alexander Romance (III век н. э.). Важным источником также служит Plutarch ‘On the Fortune or Virtue of Alexander I and II’ и ‘Sayings of Kings and Commanders’, найденные в его Moralia; books 15–17 of Strabo, Geography; Polyaenus, Stratagems of War (II век н. э.), анонимное сочинение IV века н. э. Alexander Itinerary, and Epitome of the Deeds of Alexander the Great и On the Death and Testament of Alexander из так называемой Metz Epitome (IV–V века н. э.). О собрании фрагментов утраченных исторических сочинений эпохи Александра, на которых базируются более поздние труды, в переводе на английский: C. A. Robinson, The History of Alexander the Great: A Translation of the Extant Fragments Vol. I (Chicago, 1953).
В частности, два текста касаются его юности. Беллетризованный роман об Александре, приписываемый анонимному автору, известному как Псевдо-Каллисфен, предлагает фантастическую версию, в которой Александр является сыном последнего египетского фараона и колдуна Нектанеба II. Спасаясь от персидского вторжения, Нектанеб покидает Египет и поселяется в Пелле, где ему удается соблазнить царицу, супругу Филиппа Олимпиаду, выдавая себя за ливийского бога Аммона. Александр рождается под раскаты грома и всполохи молний, потрясающие мир. Позже Александр убивает Нектанеба, который перед смертью сообщает, что он его настоящий отец. Убитого хоронят в Македонии, и это позволяет автору задуматься о замечательном доказательстве божественного провидения: египтянина хоронят в греческой могиле, а Александра погребают в египетской. Царевич приручает коня-людоеда и побеждает на Олимпийских играх, прежде чем стать царем. Несмотря на сомнительные исторические детали, «Роман об Александре» сохраняет уникальные сведения о юности героя и потому представляет некоторую ценность. Однако основу для реальной реконструкции дает другой источник.
«Жизнеописание Александра Македонского» Плутарха является частью серии «Параллельных жизнеописаний» – двойных биографий известных греческих и римских деятелей, созданных в конце I и начале II веков н. э. «Жизнеописание Александра» поставлено в параллель с жизнеописанием Юлия Цезаря, и автор использует ряд утраченных ныне источников, касающихся воспитания македонского царя [31] . Плутарха интересовали не столько военные достижения Александра, сколько те эпизоды, которые проявляли его характер. В предисловии он напоминает читателю, что описывает жизни людей, а не мировую историю [32] . Такой подход отвечал интересам Мэри Рено, и она во многом полагалась на рассказы Плутарха, находя в них немало любопытного. Своими чувствами Рено поделилась с давним корреспондентом в Америке Джеем Уильямсом: «Они [историки] снова и снова говорят, насколько он [Александр] был загадочным, сложным и противоречивым; и все же то немногое, что Плутарх может рассказать о его юности, чрезвычайно важно само по себе и особенно если кто-то задастся целью сопоставить это с современными данными… Возможно, я дала неправильные ответы, но я никогда не читала ничего интереснее» [33] .
31
Онесикрит, морской офицер флота Александра, и Марсий из Пеллы, друг детства Александра, написали сочинения о юности царя и его воспитании: Diogenes Laertius, Lives of Eminent Philosophers 6.84 (Onesikritos’ The Education of Alexander), Suda, s. v. Marsyas (Marsyas’ On the Training of Alexander). Подробнее об этих сочинениях см.: T. S. Brown, Onesicritus: A Study in Hellenistic Historiography (Berkeley, 1947); W. Heckel, Marsyas of Pella, Historian of Macedon in Hermes 108 (1980), pp. 444–462.
32
Plutarch, Life of Alexander 1.2.
33
Sweetman, Mary Renault, p. 258.