Молодые Боги. Забытый Путь
Шрифт:
Несколько мгновений -- и я смотрю на нее уже метром ниже, опустившись на собачьи лапы. Удивительная особенность превращений – вещи, которые были на мне, так же подвергались трансмутации в зверя – шкура волка сейчас имела ярко выраженный вороненый оттенок лат барона, которые я снял с его тела в деревне Повелителей Зверей. Только у убитого не было при себе шлема – поэтому зверь стал черным только по шею, а дальше начиналась его родная серая шерсть.
Снятый с тела кичливого вожака разбойников доспех, кстати, так и назывался «Броня барона Эстера». Состоял он из предметов легендарного и эпического качества, значительно усиливая шкуру зверя, в которого я обратился. Наверное, ее не пробил бы и прямой удар меча – даже без активированного доспеха духа. По крайней
Взбивая лапами воду мириадами брызг, стараясь не обращать внимания на щенячью радость получившего свободу пса из амулета Анубиса, я быстро миновал болотистую полосу. Зрелище, наверное, со стороны внушающее и красивое – могучий зверь с блестящей черной шерстью, огромными прыжками поднимающий тучу брызг, мчится через протоки с сидящей на спине девушкой в обтягивающем кожаном наряде и с развевающимися иссиня-черными волосами. Миновав болото и стряхнув с лап увязавшихся гадов, на мгновение замер, и гибкая Эйлин соскользнула с моей спины, после чего я вернулся в человеческий облик.
Мир Хельхейм от плато отделяла широкая полоса ничейной земли, усеянной многочисленными трупами – здесь были орки, тролли, люди, ящеры, темные эльфы и даже несколько тел в золотой броне гвардии Хорса. Доспехи на многих были тронуты ржавчиной, сквозь прорехи в одежде виднелась гниющая плоть, а запах над мертвой полосой отчуждения стоял отвратный.
Осторожно передвигаясь среди многочисленных тел, кое-где превратившихся в склизкую массу, я старался выбирать участки чистой земли – но иногда приходилось шагать прямо по трупам, среди которых я с удивлением заметил несколько свежих, облаченных в кожаную броню сродни той, которая была на бандитах Экстера. Неужели все погибшие в Хельхейме оказываются после смерти здесь, на границе отчуждения миров?
Перейдя страшную полосу, я подошел к отвесной стене плато, осматриваясь. Наверное, по ней можно забраться наверх – размышлял я, – вспоминая примерную высоту скального уступа, тонущего в густом мареве болотной мглы, окутывающей землю Хель.
– Что? – переспросил, отвлекаясь на негромкий голос Эйлин.
– Тебе надо наверх, мой господин? – негромким голосом повторила девушка.
– Да, – коротко ответил я.
– Я не смогу там тебе помочь, господин, – склонила она голову. – Лишь земля и вода дают мне силу. Наверху я буду обузой.
Отлично. В болотах она не пропадет, скорее, даже наоборот, поэтому одному мне будет гораздо легче выбраться из портала, ведь…
– Разреши мне остаться с тобой, господин?
Так. Зачем она тогда мне там, наверху? – тут же кольнуло разочарованием.
– Оставайся, – стараясь сохранить невозмутимость, кивнул я. Пусть и обуза, но не могу оставить то, что принадлежит мне, ведь это…
– Благодарю, господин, – кивнула Эйлин и вдруг сделала длинный скользящий шаг, приближаясь. Уверенно сняв усиленную стальными вставками, но удивительно подвижную вороненую латную рукавицу, она провела ладонью мне по коже, словно забираясь пальчиками под наручи. Холодок двинулся дальше, поднимаясь выше, к плечу – а фигурка Эйлин вдруг приобрела парящую прозрачность. Несколько мгновений – и, истончившись маревом, девушка исчезла, а мою руку под доспехом продолжала обнимать закручивающаяся спиралью змеиная кожа. Достигнув плеча, невидимая под доспехами призрачная змея обвилась вокруг шеи и вдруг устремилась обратно вниз по руке. Несколько секунд – и на тыльной стороне ладони появилась расползающаяся по коже – словно татуировка – черная голова змеи с багровыми огоньками глаз.
Держа в левой руке латную рукавицу, я поднял правую кисть, рассматривая удивительную татуировку. Повинуясь наитию, провел пальцами по глазам змеи, и багровые огоньки погасли. Ну да, не во все моменты жизни мне нужна рядом бодрствующая змея, подумал я, рассматривая удивительно четкий рисунок, изумительно
В тот момент, когда глаза змеи закрылись, перед взором появилось интерактивное меню, предлагая различные варианты визуализации оставшейся на моей руке девушки-симбионта. Невольно вспомнив самый настоящий животный ужас перед змеями, который испытывает Юлия, выбрал наиболее безболезненный вариант – обвивающую предплечье золотую змейку браслета. Все также оставшуюся на тыльной стороне ладони змеиную голову которого я абсолютно не чувствовал.
Некоторое время я, глядя наверх, раздумывал, как лучше подниматься. Стена хоть и была отвесной, но не гладкой – имелось множество расселин, трещин и зацепов. Склон, теряясь в мутном мареве, уходил вверх, скрываясь в мутной дымке.
Если не успею подняться до рассвета – буду словно на ладони. Я хорошо помнил, как в теле Юлии хотел спрыгнуть с края плато, убегая от колдуна из крепости Хеллгейт – и повторять подобные гонки не хотелось. Но ждать целый день совершенно не было желания – поэтому, сняв и убрав в поясную сумку латные рукавицы, полез. Сначала медленно и осторожно, выверяя каждый шаг, оценивая расстояние до ближайших выступов. Но только поначалу – после уже карабкался в состоянии тупого равнодушия; стоило только подняться на пару десятков метров, как земля исчезла, поглощенная туманным маревом. Поднимался я теперь среди белесой пелены, скрадывающей звуки, в полнейшей тишине. То и дело подтягиваясь, посматривал на оказывающуюся рядом голову золотой змейки, невесомо лежащую на тыльной стороне ладони. И, отвлекаясь от нудной тянущей усталости в мышцах, размышляя о том, что вместо Анубиса мог быть другой бог-покровитель, трансформирующийся в крылатое животное – сколько проблем бы сразу мимо меня прошло. Парил бы в воздухе, наслаждаясь воздушной стихией, а не так… как шерстяной волчара по болоту.
Подъем все продолжался и продолжался – мышцы рук и ног понемногу начинали судорожно дрожать. Ни одной полноценной площадки для отдыха мне не встретилось, поэтому я просто активировал доспех духа, давая себе отдых.
Час – чуть больше – мне потребовался на то, чтобы подняться надо мглой тумана. Даже позволил себе оглянуться вокруг, недолго любуясь подсвеченной ярким багрянцем восходящего солнца панорамой туманного моря подо мной – из которого отвесно поднимался скалистый утес Хеллгейта.
Осмотрелся. Несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, пытаясь сохранить спокойствие. Потом посмотрел наверх – на край плато, до которого навскидку оставалось не более пяти десятков метров. И звучно, коротко и емко выругался, глянув вниз, где клубилась закрывающая пологом мир Хель мгла.
На фоне густого тумана, за которым не видно земли, был хорошо заметен парящий ящер – удивительно похожий на доисторического птеродактиля.
Я лихорадочно раздумывал. Вариант первый – спрыгнуть вниз. Даже без левитации я смогу выполнить прыжок веры в своем доспехе духа – тот вполне выдержит падение с полукилометровой высоты. А можно попробовать атаковать всадника – но тогда у меня всего один шанс. Ведь если охота за мной не утратила интенсивности, применение огненной магии будет ярким маяком для всех.
Птеродактиль между тем свечой взвился вверх и, расправив крылья в потоках восходящего воздуха, воспарил неподалеку от меня. Повернув голову, я посмотрел на наездника.
– Валар Моргулис! – закричал вдруг тот, вскидывая сжатый кулак. Взметнулись белые волосы, и только после этого я узнал Геральта – хотя серьезно сменившего имидж. Он, заставляя птеродактиля планировать, уже оказался совсем рядом.
– Водочки принести? Или сразу домой? – поинтересовался Геральт, когда меня едва не коснулось перепончатое крыло зависшего рядом ящера. Я внимательно присмотрелся к кадету – ставшему темнокожим и приобретшему фиолетовый оттенок глаз, совсем как у эльфиек в паучьем зале. Но шутки про Эмгыра и Цириллу оставил при себе – Гера хороший парень, но каждое неуважительное – по его мнению – упоминание вселенной ведьмака причиняет ему нешуточные моральные страдания.