Молодые Боги
Шрифт:
Страшновато. Я прыгал с парашютом – один раз в жизни. Когда открылась скругленная дверь с иллюминатором, и я оказался на запомнившемся простеньком резиновом коврике, наблюдая снизу – на расстоянии двух тысяч метров, картинку из гугл-карт, понял, что не смогу шагнуть вперед. Тогда решил вернуться на землю без прыжка, наплевав на позор. Вот только обернуться и сказать инструктору об этом не успел – принудительно вышел. Вышли, вернее – сначала я от толчка инструктора, а потом и парашют принудительным раскрытием.
Сейчас высота пугала еще сильнее – я ведь уже летал, знаю, как это страшно. Но шагнуть вниз был
«Уверены, что желаете распаковать?»
Не особо уверен, конечно – но согласился.
«Внимание! Процедура проходит без должного обеспечения магическими артефактами и может быть некомфортной для объекта. Продолжить?»
Пособий по распаковке объектов у меня нет, как магических артефактов. Поэтому очень надеюсь, объект меня простит – подтвердил я согласие.
Фигурка мгновенно вспыхнула ярче, постепенно наливаясь внутренним светом – и вот уже прямые струи зеленого света веером разошлись по сторонам – так что озарилась вся комната. Свечение постепенно меняло цвет – из зеленоватого в синий, а через несколько мгновений – прозрачного серебра. Воздух в комнате сгустился, задрожав от магической энергии, лучи света будто ожили, изгибаясь змеями, так что по полу заметались живые тени. Дрожащая в мареве статуэтка начала быстро расти в размерах – увеличиваясь с каждой пульсацией и оживая, изменяя структуру – напоминая теперь призрака в клубе пронзенного многочисленными серебряными лучами дыма. Еще немного и на высоте человеческого роста постепенно вырисовывалось четкое изображение плененной в нефрите фигуры – по мере того, как исчезали клубы дыма, появлялось больше четкости. Еще мгновение, и передо мной возникла фигура светловолосой женщины, замершая защитном жесте. И даже огненный шар на ее ладони живо играл языками пламени – вот только это было пламя ядовито-зеленого цвета.
Держать статуэтку надо было, кстати, не на высоте человеческого роста. Когда тяжесть вернулось в тело чародейки - застыв на мгновенье в воздухе перед тем как рухнуть вниз, она успела выругаться. На немецком. Одновременно с тем, как с ее ладони сорвался ядовитый файербол.
Звонкий шлепок падения полуобнаженного тела на каменный пол и дохнувший в спину кислотным жаром взрыв произошли одновременно. Едва обернувшись на стену – каменную кладку которой лизали языки зеленого пламени, я вернулся взглядом к волшебнице. Она в этот момент выгнулась дугой, хрипло застонав и медленно перекатилась по полу, держась за низ живота. В каждом ее движении чувствовалась непереносимая боль – настолько, что я почувствовал, как спина покрывается липким холодным потом – от страха и за незнакомку, и за свои действия.
Светловолосая чародейка между тем свернулась в клубок и начала сдавленно подвывать, изгибаясь – как будто стараясь вывернуться наизнанку. Вой ее постепенно становился громче, тело изогнулось дугой, и вновь она перекатилась, стараясь убежать от рвущей тело боли. Идеально ровные, с вызывающим красным маникюром ногти заскребли каменный пол кельи – я поморщился, когда сразу несколько сломались.
И тут же комнату заполнил громкий крик – идущий из самого нутра чародейки. Вопила она всего несколько секунд, но эхо от ее крика еще долго стояло у меня в ушах. Вдруг почувствовав спиной жар, я отпрянул – невольно пятясь, уперся в покрытую копотью стену.
Когда обернулся, чародейка лежала извернувшись на животе, с закрытыми глазами. К ее бледному до пергаментного состояния лицу прилипли мелкие камешки и веточки соломы с пола. Она не двигалась, хотя поза была неудобная – одна рука поджата под тело, другая на отлете в сторону, ноги широко расставлены. Нижнего белья, кстати, под платьем не было – с удивлением понял я, рассматривая линии ягодиц и широких бедер - полностью открытые закатавшимся практически к талии платьем.
Когда столкнулся взглядом с горящими зеленым пламенем глазами волшебницы, невольно отшатнулся, тут же вновь упершись в стену – в этот раз звучно ударившись затылком, но почти не заметив боли.
– О майн готт, - негромко прошипела волшебница, закрыв глаза; когда она снова их открыла, зеленое пламя в них исчезло.
– Вы в порядке? – вопрос я задал на английском.
В ответ послушался только сдавленный хриплый стон. Кое-как выпростав из-под себя руку, волшебница поднялась – не с первого раза, и проковыляла к окну. Перегнувшись - практически лежа на широком подоконнике амбразуры, она некоторое время дышала свежим воздухом – казалось, ее сейчас стошнит. Платье чародейки по-прежнему было скатано на талии – если бы не спазмы, хриплое дыхание и дерганные деревянные движения, можно было бы даже любоваться открывшейся перспективой.
Отвалившись от окна, совершенно не обращая на меня внимания, волшебница сделал несколько пассов руками. Выругалась пару раз – еще несколько пассов, и на полу вдруг появилось большая ванна, наполненная водой – с высотой чародейка не рассчитала, и вычурно изогнутые ножки ударили в камень, а на пол полетели расплескавшиеся брызги.
Морщась, волшебница попыталась стянуть с себя платье, и после нескольких безуспешных попыток просто резкими рывками разорвала шнуровку. Бросив скомканный комок ткани на пол, чародейка шагнула в ванну.Неловко оскользнувшись на мокром полу, она – успев выругаться еще раз, рухнула в ванну с головой. Выплеснувшейся воды на полу после этого стало еще больше.
Полежав с закрытыми глазами несколько минут, волшебница все же обратила на меня внимание – глянув лишь одним открытым глазом. Потратив несколько секунд на ознакомительный взгляд, глаз она вновь закрыла.
– Рассказывай, - устало произнесла она. По-русски.
– Простите? – на всякий случай переспросил я по-английски.
Чародейка на миг открыла один глаз, глянула на меня и снова закрыла.
– Слушай, мне сейчас даже говорить больно. Давай без глупых вопросов, хорошо?
– Как вы узнали, что я русский?
– Я и не знала. Но ты в форме кадета Эмеральда, понимать язык должен.
Глаза она по-прежнему не открывала.
– Э… - я даже на знал, что сказать.
– Смотри, - после длинной паузы чародейка открыла глаза и села, поморщившись. Потом поймала мой взгляд и опустилась чуть ниже, так что грудь скрылась под водой: – Не сюда смотри. Итак: ты не знаешь кто я, я не знаю, кто ты. Хотя судя по поведению, ты вообще знаешь не так уж много.
Ее русский был не совсем безупречен – чувствовалось эхо тяжеловесного немецкого акцента.