Молот и наковальня
Шрифт:
— Исследовательская команда случайно потревожила его, — пояснил Феррен, но что-то в нем говорило о том, что он не хочет вдаваться в подробности. — Оно только вышло из сна… И одному из моих техногвардейцев удалось заключить его в стазисную сферу, прежде чем оно успело полностью пробудиться.
— Значит, тебе просто повезло. — Тегас продолжал следить за аутопсией машины. Вонь горячего металла и незнакомых смазок забивала его обонятельные датчики. — Это и есть твоя большая находка?
Феррен завертел головой. Язык его тела говорил о волнении.
— Нет. Нет, мой господин. Но я
— Да, — раздражительно прервал его Тегас. — Я в курсе. Но в своем коммюнике ты дал много смутных обещаний, адепт. Я бы хотел увидеть нечто новое, что-то такое, с чем я никогда ранее не сталкивался, — при этих словах он указал на могильного паука, — а это, по сути, даже не некрон, а всего лишь один из их инструментов. Твои выводы имеют потенциал… Поэтому, пожалуйста, скажи мне, что ты способен показать мне большее, чем просто каменные башни и сломанные автоматы? Понимаешь, я не могу вернуться на Утопию Планацию лишь с одними твоими теориями, Феррен. Мне нужны знания, которые изменят галактику.
Техножрец помедлил с ответом, а затем отправил передачу одному из своих низших адептов, которые проводили разборку дрона.
— Принеси артефакт, — на машинном коде приказал Феррен.
Голова могильного паука задергалась, когда он попытался проследить за покидающими комнату людьми, и откуда-то из недр его оболочки раздался слабый гул, напоминающий животный крик боли. Тегас оглянулся назад.
— Вы его мучаете, — хладнокровно заметил он.
— Надеюсь на это, — ответил Феррен.
Наблюдаемая уже бывала здесь прежде и хорошо знала эту местность. Глубокой ночью она бродила по крышам лабораторных модулей и дормиториев, шпионя за одетыми в красное людьми, хотя и не понимала толком, зачем это делает. Раз или два призрак в лохмотьях даже проник в проходы внутри скалы, где за срезанной каменной кладкой людей встретила чужеродная геометрия. Наблюдаемой не нравилось туда ходить. Внутри этого гулкого места ей казалось, будто на нее смотрит миллион глаз, и она ощущала тяжесть чего-то огромного, черного и безымянного, что нельзя было увидеть. Чего-то, что ожидало подходящего момента, чтобы вырваться и поглотить все на свете.
Уцепившись за вершину ангара с оборудованием, неумершая прислушивалась. Невнятное бормотание и жужжание красноробых ушло. Скрытое под изорванным и грязным капюшоном лицо в шрамах исказилось в гримасе от усилия вспомнить хоть что-то. Это была сущая пытка! Ясно видеть перед собой какие-то вещи и не знать, как они называются, даже несмотря на то что слово вертелось на языке. Каждый день Наблюдаемая страдала из-за этого, но сейчас все стало гораздо хуже. Всему причиной новоприбывшие; они проливали яркий свет на темные пятна воспоминаний, и то, что они открывали, шокировало. Так много потеряно. Так много.
— Что это? — вырвался хриплый шепот.
Затем раздался хруст песка под подошвой, и неожиданно рядом очутился один из красноробых солдат с вытянутым и острым лицом, как у железной змеи. В одной руке он сжимал лазерное ружье. Его рот наполняли различные линзы и голубоватые глазки.
Наблюдаемая поддалась животному рефлексу
Они боролись, вырывая друг у друга лазган, пока он наконец не полетел куда-то в песок. Усиленные конечности киборга противостояли крепким костям и мускулам. И если первые были заряжены энергией от батарей, то вторые — чистой мощью безумия. В разуме неумершей прорвало шлюзы чувств, и слезы снова полились, даже когда гнев кипел внутри. Киборг зашатался, теряя равновесие: когтистые лапы не могли ухватиться за зыбкий песок.
Свободная рука призрака исчезла в перепачканной одежде и вытянула оттуда черный клинок — короткий меч из материала, который едва ли мог существовать в реальном мире. Он прошел через биогенераторные имплантаты и солнечное сплетение со звуком, похожим на шелест. Маслянистая кровь брызнула на песок из открытой раны, когда двое борющихся обнялись.
Из последних сил киборг поднял голову и издал беззвучный крик в ультразвуковом диапазоне, недоступном для обычного человеческого слуха.
— Расскажи о погибших, — заговорил Тегас, обращаясь к дополнительным данным в памяти, переданным ему Ферреном при встрече. — Та информация, что ты мне предоставил, неполная.
— Признаю, там все описано лишь в общих чертах, — произнес техножрец, передвигаясь на своих вывернутых наружу железных ступнях. — Но я посчитал нецелесообразным тратить время на стороннюю информацию. Достаточно сказать, что экспедиции сродни нашей не обходятся без опасностей. Я лишился работников и скитариев из-за обрушений и ловушек, расставленных ксеносами для защиты своих гробниц.
Терпение Тегаса, недовольного манерой Феррена подавать информацию, подходило к концу.
— Что ты пытаешься утаить? Что опасался сообщать по открытому каналу? — С этими словами он подплыл ближе к своему подчиненному. — Некроны… В своих докладах, отправляемых на Марс, ты упоминал, что нашел только промежуточные формы, ничего гуманоидного или полуразумного. Ты солгал?
Феррен снова перешел на код, на инфракрасной частоте передавая панические отрицания.
— Нет. Ничего подобного. Я уверен.
Тегас проанализировал стрессовые показатели в ответе и отверг его как недостоверный.
— Нет, не уверен.
— Уверен! — резко возразил Феррен. — Мы провели эхо-картографирование всего внутреннего пространства подземных помещений под инопланетными башнями! Мы не обнаружили там ничего сложнее насекомообразных машин! Что бы то ни было, оно исчезло!
— Исчезло? — Квестор повернулся лицом к Феррену, и признак чистой, почти забытой человечности прорвался на поверхность: чувство гнева. — Я пролетел световые годы, чтобы оказаться на этом никчемном каменном шаре ради сказанного тобой, адепт, ради обещания чего-то невероятного! Но теперь ты намекаешь, что единственное, чем ты можешь похвастаться, — это очередная пустая гробница и теория, которую я уже слышал раньше?