Молот Ведьм
Шрифт:
— Я не хочу идти в преисподнюю! — крикнул он, озираясь вокруг испуганным взглядом, будто ожидая, что сейчас из углов покоев выползут рогатые демоны и утащат его в бездну.
— О чём он говорит, Мордимер, — Хагат посмотрела на меня.
— Он представил себе, что все демоны живут в преисподней и купаются в огне, бьющем из земной бездны, — объяснил я.
— Фу, — произнесла она немного развеселившаяся, но немного разочарованная. — Ведь это было бы больно.
— Сидеть, — приказала она более резким тоном, видя, что Вассельроде пытается встать.
—
— Рад был доставить удовольствие, госпожа Хагат, — ответил я.
Она встала рядом со мной и обняла меня за шею. Приблизила свои губы к моим, и я видел сейчас лишь её необыкновенные, блестящие глаза, которые затягивали будто бездна. И как в бездне, я не мг увидеть в них собственного отражения.
— Прощальный поцелуй? — прошептала она с губами почти на моих губах. Её губы были вкуса и запаха засахаренных фиг.
— Со всем уважением, нет, — возразил я.
— Не буду прельщать, хм? Слово демона!
Я рассмеялся и поцеловал её прямо в открытые губы. Кратко и сильно. Сразу же после этого я отодвинулся, снял её руки с моих плеч и взял за худенькие, тонкие пальцы.
— Счастливого пути, госпожа, — сказал я.
Она долго смотрела на меня с улыбкой, а потом погладила меня по щеке. Я понимал, что делает это достаточно нежно, чтобы не поранить мою кожу острыми как бритва ногтями.
— Если вернусь при твоей жизни, навещу тебя. И расскажу, как у меня с ним прошло. — Движением подбородка она указала на настоятеля.
Вассельроде выглядел не как череда несчастий, а как целая толпа несчастий. Он, похоже, по-прежнему не мог поверить, что происходящее происходит на самом деле. Что ж, я его предупреждал, чтобы он не шёл за мной, но он принял решение, а за все решения надо всё же платить. Я лишь размышлял, что расскажу Его Преосвященству, и признал, что рассказ о героической гибели настоятеля в схватке с демоном прозвучит лучше всего.
— Буду ждать с нетерпением, госпожа Хагат, — ответил я, поцеловал ей руку и вышел, тщательно закрыв за собой двери.
Эпилог
Когда я покидал покои Хагат, стражники как раз выводили Ванессу. Увидела меня.
— И что? — воскликнула она. — Вы довольны?
Я подошёл и увидел, что у неё порванное платье и сильный, наливающийся чуть ли не на глазах синяк на щеке.
— Как всегда, когда Господь даёт мне милость победить зло, — ответил я в тоне дружеской беседы.
— Зло? — Она дёрнулась в руках стражников. — Вы это называете злом?
— Да, дитя моё. — Я повернулся к ней. — Называю злом использование еретических книг, называю злом совершение богохульных ритуалов, называю злом вызывание демонов. Разве я не прав?
Она смотрела на меня зло, но к удивлению, не испуганно. Похоже, она ещё не отдавала себе отчёта, насколько великую цену ей придётся заплатить за вызывание Хагат. Но поймёт, поверьте мне. Поймёт всё и пожалеет так
— Она была вызвана, чтобы убить настоящее чудовище! — крикнула она, и в этом крике её пригожее лицо стянулось в кошмарную маску. — А вы всё испортили… Всё!
— Настоящее чудовище? — спросил я и дал знак стражникам, чтобы пока не уводили её.
— О, да, — сказала она. — Человека, у которого на совести кровь сотен невинных. Человека без достоинства, чести и совести…
— О ком говоришь?
— Будто ты не знаешь, кто чудовище! — Она хотела плюнуть, но у неё рот так высох, что только фыркнула. — Герцог Хауберг, а кто бы ещё.
После разговора с монахом и почтенным Конфеткой я мог догадываться о подобном, но меня радовало, что мои догадки оказались верными.
— Чем он заслужил такое нелестное прозвище? — спросил я.
— Потому что он не садится ужинать, прежде чем не запытает человека! Потому что его подземелья полнятся смертниками. Потому что безнаказанно насилует, похищает, убивает и грабит. Потому что приводит беглых палачей, чтобы испытывали новые инструменты на невинных…
— Замолчи, дитя, — сказал я. — У нас будет ещё время, чтобы поговорить, но сейчас могу сказать тебе лишь одно: это не дело Святой Службы. Пусть этим займутся императорские суды, если он такой недобрый, как ты говоришь. Но какое отношение он может иметь к инквизитору Его Преосвященства?
Она смотрела на меня молча и с каким-то абсолютным непониманием в глазах.
— Он совершает чёрные мессы? — продолжал я. — Вызывает демонов или Сатану? Хулит нашего Бога Всемогущего? Оскверняет святые мощи?
Я смотрел на неё, а она молчала.
— Так почему ты, кто отказалась от Божьей милости и приговорила себя на вечное муки, смеешь считать себя лучше, чем он? Кто дал тебе право судить и отмерять кару?
— Вы попали в ловушку, инквизитор, — сказала она с нескрываемым удовлетворением в голосе. — Повелись как слепое дитя. Вассельроде знал, что кто-то готовиться убить его друга герцога. Знал, что враги Хауберга вызовут демона. И он использовал вас, дабы вы благодаря своему мастерству спасли преступника, но убили тех, кто единственно желал справедливости и возмещения вреда.
Я долго смотрел на неё. Если амулет с Хагат не был отдан настоятелю во время исповеди, тогда он был получен иным способом. Может прекрасная Катрина украла его у давней подруги? Тем не менее, ни у неё, ни у настоятеля я не видел большой вины. Понятно, что настоящий, набожный христианин должен был открыть всю правду, не подвергая инквизитора трудностям следствия. Но я также понимал, что настоятель и его родственница хотели скрыть от моих глаз личную заинтересованность в победе герцога и проигрыше Ванессы. Важным было одно: дело закончилось триумфом добра, а путь, ведущий к этому триумфу, был не слишком важным.