Молот Ведьм
Шрифт:
Однако загадочными были повреждения за ухом. Небольшие, глубокие, будто кто-то вонзил в вены жертвы два узких, длинных острия. Я когда-то уже видел такие раны, любезные мои. И отнюдь это не были зубы вампира. Один преступник использовал хорошо подогнанные челюсти с острыми клыками, чтобы убивать жертвы и выдавать себя за вампира. Жилось ему вполне неплохо, пока не встретил на своём пути одного скромного инквизитора, возможно прискорбным образом лишённого фантазии, и невыразимо далёкого от уверования в плебейские байки. Преступника разорвали лошадьми на городской рыночной площади, и поверьте мне, он не восстал из мёртвых, хотя личина вампира так въелась ему в кровь,
— Очередной Фогельмайер, — буркнул Смертух, глядя на тела.
Сейчас я вспомнил, что преступника, выдающего себя за вампира, действительно звали Фогельмайер. Я уже упоминал, что у Смертуха необыкновенный талант запоминать имена, даты и содержание разговоров, даже когда они состоялись давным-давно. Что ж, иногда это бывало полезно.
— Нет, Смертух, — сказал я. — Фогельмайер не мог вытянуть всю кровь. И оставлял следы, как на бойне. Здесь кто-то выкачал этих несчастных, и при этом необыкновенно заботливо их обиходил.
— Может барон приказал, это, обмыть трупы? — заметил Первый.
— Скорее, нет, — сказал я, поскольку заметил, что у жертв были запачканные подошвы стоп и следы засохшей грязи между пальцами.
Я услышал скрип дверей и в покои вошёл Кнотте. Улыбнулся издевательски, но несмотря на море выпитых напитков, производил впечатление почти трезвого.
— Начинаете верить? — спросил он.
— Полностью уверен, что здесь рыщет исключительно мерзкий убийца, но по-прежнему не вижу работы для инквизитора. Если господин барон не может справиться сам, смею подсказать, пусть уведомит Разбойную стражу. Кем были эти люди?
— Слугами. — Кнотте пожал плечами и задержал взгляд на женщине. — Её звали Элизабет, — объяснил он. — Какой темперамент, господин Маддердин. Жаль.
— Жаль, — причмокнул Первый.
Я знал, чего ему хочется, но не собирался позволять ему никаких амуров. Домочадцам барона несомненно не понравилось бы подобное отношение к трупу, даже если это был труп служанки. А у Первого была странная симпатия к мёртвым женщинам. Иногда я позволял ему снять напряжение минутой забавы (ибо ведь он никому уже таким образом навредить не мог), но сейчас у меня не было такого намерения.
— Осмотрели что нужно?
— Мало было на что смотреть, — ответил я.
— Тогда господин барон приглашает на разговор. — Дал знак слугам, чтобы убрали трупы со стола.
— Так понимаю, сердца колышками им пробили уже после смерти, не правда ли?
— Правда, правда, — пробормотал он. — Когда мы нашли трупы, у них были только эти два следа на шее и никаких других повреждений.
Я до этого уже думал над этой проблемой. Видите ли, не так легко убить человека, не причиняя никаких ран. Я осмотрел и ощупал черепа жертв, дабы убедиться, не оглушали ли их сильным ударом. Я проверил запястья рук и лодыжки ног, дабы увидеть, не замечу ли следы связывания. Я проверил их шеи, дабы исключить возможность удушения. И ничего. Тогда может их одурманили с помощью яда или напоили? Но следов алкоголя в содержимом желудка не было, а возможности провести анализы на присутствие яда у меня не было. Впрочем не всегда такие анализы удавалось провести, дополнительно учитывая, что я не учёный лекарь, а лишь скромный инквизитор, обладающий некоторыми, нелишними в моей профессии, знаниями об анатомии и физиологии человеческого тела.
— Прошу за мной, — произнёс Кнотте и двинулся в сторону дверей. — Для ваших людей приготовлен ночлег в людской.
Дабы добраться до покоев барона, нам пришлось пройти длинным, узким коридором со стенами из серого камня, а потом открытой галерей, идущей над замковым двором. На плацу горел большой костёр, у которого сидело несколько воинов, на стенах я увидел едва заметные в тусклом свете луны тени стражников. Наконец мы остановились перед дверьми покоев Хаустоффера. В передней дежурило двое лакеев, и один вскочил при виде нас. Постучал во вторую дверь.
— Господин барон любезно приглашает, — объявил он немного погодя.
Мы вошли, и я увидел, что Хаустоффер уже лежит на огромном ложе с балдахином, а на табурете рядом сидит молодой слуга с книгой в руках. Увидев нас, поклонился и тихо вышел.
— Как там, господин Маддердин? Осмотр удался? — заговорил барон, устраиваяс удобнее в постели. — Садитесь.
Мы примостились на табуретах возле резного шкафчика, заполненного хрустальными бокалами, кубками и графинами. Все были инкрустированы золотом, серебром и дорогими камнями. Я рассматривал их если не с восхищением, то самое меньшее с интересом, поскольку так искусно сделанных сосудов не видел даже у Его Преосвященства епископа Хез-хезрона.
— Красиво, не правда ли? — Хаустоффер заметил мой вглдя. — Жаль, что только мастера из Винии знают секрет хрустальных изделий.
— Каждый секрет рано или поздно перестаёт быть секретом, — я позволил себе заметить. — Это лишь вопрос времени, мотивации и денег.
— Несомненно, — признал барон. — Но не будем спорить о хрустале. Вы берёте заказ, господин Маддердин?
— Милостивый государь, — произнёс я. — Признаю, дело таинственное. Но умоляю вашу милость правильно меня понять. Я не наёмный убийца. Убиваю, но лишь при крайней необходимости или самозащите. Могу взяться за выяснение относительно этих убийств и могу схватить преступника. Но я сам решу, является ли им сын вашей милости, и сам решу, должен ли я его убить, или же отдать в руки соответствующих властей.
Он смотрел на меня довольно долго, а потом глубоко вздохнул.
— Я уважаю ваши взгляды, Маддердин, — сказал он. — И я готов согласиться с такой постановкой вопроса. Поэтому перейдём к размеру вашего гонорара.
— В этом смысле отдаюсь на милость господина барона, — ответил я, склонив голову.
— Необыкновенно великодушно. — Неужто я услышал насмешку в его голосе? — Но цену всегда надо установить раньше, чтобы потом не было недоразумений. Если вы уничтожите моего сына, — он на мгновение прервался. — Не только его, но и всех слуг, кто, как и он, является созданиями ночи… И если вы вернёте мир этому дому, исполню любое ваше желание. Одно желание.
— Например сто тысяч крон, — пошутил я.
— Всё, что вы захотите, — серьёзно ответил он. — Разумеется, в рамках здравого смысла. Ибо пожелай вы стать императором или папой, то даже я не мог бы это гарантировать. — На этот раз он позволил себе пошутить.
Может вы меня не поймёте, любезные мои, но я поверил его словам. Кто-то мог бы подумать, что это всего лишь аристократические причуды, брошенные на ветер слова, от которых потом будет легко отказаться, кинув исполнителю заказа кошель золота и неискреннюю улыбку. Я, однако, знал, что Хаустоффер говорит абсолютно серьёзно. Значит, либо выполнение задание казалось ему невозможным, либо он приготовил прелестную ловушку, дабы увенчать финал наших трудов. Ох, остерегайтесь тех, кто обещает слишком много, так как высока вероятность, что в их словах гостит фальшь и что подарок окажется не совсем таким, какой бы вы ожидали! Но пока я лишь поблагодарил глубоким поклоном, ведь я бы не отважился подвергать сомнению его обещания.