Молот. Пророчество

Дамиров Рафаэль

Своим указом эмира я объявил набор на военную службу. Высокое жалование, привилегии и статус привлекли немало желающих, ищущих легкой жизни. Но жизнь солдата не так уж и легка. Из нескольких тысяч претендентов я отобрал чуть более тысячи наиболее проворных и смышленых арабов, ранее не замеченных в воровстве и нарушении законов. Для них спешно построили казармы и тренировочный лагерь на окраине города. Лучших воинов я назначил командирами расчетов и одновременно инструкторами по боевой подготовке.

Жесткий график, тяжелые тренировки

в течение двух недель отсеяли от армейского корпуса еще пару сотен вояк. Осталось чуть меньше тысячи воинов. Но то были наиболее крепкие и подготовленные солдаты. С каждым днем их тренировок на душе становилось спокойней – Гафас теперь в безопасности. Только Джунаид провалился сквозь землю…

* * *

Я еще валялся на пуховой кровати, когда в мои покои ворвался Герт. На восточных яствах и сладостях он поднабрал с десяток килограмм и стал похож на матерого рыжебородого воина. С изрезанного шрамами лица ушли детские черты.

– Подъем, ваше высочество! – крикнул рыжебородый. – Один из разведчиков вернулся, желает говорить с тобой… Говорит, что знает где колдун.

Я вскочил с постели и накинул халат:

– Зови!

В комнату вошел немолодой араб с проницательными глазами. Вместо одежды лохмотья, вид изможденный. Он припал на колени перед эмиром.

– Встань, друг мой, – миролюбиво проговорил я. – Садись на скамью и рассказывай.

– Спасибо господин, – разведчик еще раз поклонился и залпом опустошил бокал воды, которую ему протянул Герт. – Когда мы возвращались из княжества Шавкат, на нас напали кочевники. Мой отряд погиб, дикари оставили в живых только меня.

– Почему? – я насторожился.

Разведчик протянул вперед руку и оголил на предплечье татуировку с изображением кобры на фоне замысловатого арабского орнамента:

– Мой отец был кочевником из близкого им племени, это досталось от него. Знак кочевников спас мне жизнь… Дикари пощадили меня, приняв за своего. Ночью, я перерезал глотку часовому и сбежал. Я знал, что без коня или верблюда далеко не уйду, да и возраст уже не тот. Поэтому я укрылся в пещерах возле лагеря кочевников и ждал, когда те бросят мои поиски. Три дня я питался летучими мышами и пил пещерную воду. В одной из пещер я наткнулся на это. – Разведчик запустил руку в карман и вытащил стрелу. Я похолодел… Черная стрела с наконечником из угольного сплава и оперением из крыла ворона. Такую же стрелу вытащила из меня Даяна и приняла смерть…

– Откуда тебе известно о стрелах Джунаида?!

– Издревле колдуны использовали черные стрелы. Их убийственная сила высасывает жизнь из своих жертв…

– Далеко эта пещера? – я с ненавистью вертел в руках стрелу.

– Три дня пути на лошадях, пешком я шел неделю…

– Собирайся! – крикнул я Герту и повернувшись к разведчику добавил:

– Как твое имя?

– Махмуд, господин…

– Спасибо, Махмуд… Тебе придется поехать с нами. Ты сможешь держаться в седле?

– Все что мне нужно – это кувшин вина и горячая лепешка, и я снова буду полон сил, – улыбнулся разведчик.

* * *

Лошади вышагивали по выжженной холмистой степи. Второй день мы брели в поисках пещеры. Солнце чуть коснулось далеких горных кряжей, когда наш отряд встал на привал.

Я покинул Гафас, оставив управление в руках Совета старейшин. Подданные привыкли, что их глава часто уходит в походы и ничему не удивились – раньше Ахиб нередко покидал княжество по торговым делам.

– Долго нам еще мотыляться? – Нур уселся на теплый камень и вытер лоб рукавом. – Отвык я от такого климата…

– Уже скоро, – ответил Махмуд, вглядываясь в холмы. – Пещера должна быть где-то здесь…

Самира присела рядом с Нуром и заботливо протянула бурдюк с водой. Разбойник сделал несколько больших глотков и поморщился:

– А вина нет?

– Вино ты еще вчера выхлебал, – улыбнулся Герт. – Даже нам не оставил.

– На то оно и вино, чтобы пить, а не таскать с собой, – огрызнулся Нур.

– Попей воды, – Самира настойчиво совала бурдюк любимому. – У тебя может случиться обезвоживание.

– Да я вырос в пустыне, – хорохорился Нур. – Нет такого зноя, который бы меня свалил.

Нур резко вскочил на ноги, но пошатнулся и вцепился в Самиру.

– Что такое? – Самира обеспокоенно посмотрела в его глаза.

– Все нормально, – буркнул разбойник. – Голова закружилась.

– Надо было тебя в Гафасе оставить, – я хитро прищурился. – Стар ты уже для таких дел…

Нур завелся. Несколько минут изрыгал проклятия вперемешку с бахвальством и высказываниями о своих прежних подвигах. И лишь когда мы вновь двинулись в путь, успокоился и отрешенно вскарабкался на лошадь.

Полупустыня переросла в холмы, а затем в небольшие горы. Выжженная трава сменилась на безжизненную каменистую поверхность. Жара спала, и вечерняя прохлада приятно обдувала легким ветерком.

– Пришли, – Махмуд спрыгнул с усталой лошади. – Кажется здесь.

– А где кочевники? – спросил я, разглядывая местность.

– Ушли наверное, они долго не сидят на одном месте.

– Что-то я не вижу следов их присутствия…

– Они были чуть поодаль, – махнул рукой Махмуд.

Мы спустились в неглубокое ущелье и уткнулись в черную дыру пещеры.

– Зажечь факелы, – скомандовал я. – Привязать коней, мечи наголо, быть готовым к встрече с врагом!

Промасленные факелы затрепетали в руках. Мы шагнули в гулкую темноту. Пещера на удивление оказалась просторной. Дно усеяно острыми обломками, на стенах какие-то древние письмена, выполненные замшелой охрой.

– Куда мы попали? – Герт крутил головой.

– Похоже на храм древних людей, – сказала Самира, указывая на каменный постамент, напоминающий жертвенный алтарь.

– Ты куда привел нас, верблюжий помет? – проворчал Нур, глядя на Махмуда.