Моложе с каждым годом. Как дожить до 100 лет бодрым, здоровым и счастливым
Шрифт:
Кладбище было засыпано снегом. Ферму я так и не нашел. Да и лыжная часть оказалась не такой уж замечательной: я боялся и стеснялся. Все дело было в Чибе и его товарищах. Это были действительно серьезные лыжники. Не в смысле «Кто последний съедет вниз, тот вонючка!», а в смысле адской серьезности суровых ветеранов спорта. Со всеми этими воротцами, чудными костюмами и опасностью.
В какой-то степени я заранее это предчувствовал и по мере того, как приближались сроки поездки, пытался дать задний ход. Я говорил, что не в лучшей форме. Я много болел. Я много путешествовал. Мое домашнее задание съела собака. Я пожаловался Хилари, и она забеспокоилась, что я могу получить травму.
«Ох, да не в этом дело! – сдуру начал разубеждать ее я. – Я просто стесняюсь. Я буду там выглядеть полным идиотом».
Хилари
Я раздраженно возразил, что ничего не «бросаю», я не хочу даже начинать. Потому что я недавно болел. И кажется, набрал лишний вес. И вообще не в лучшей форме.
«Но в этой своей книге, – сказала мне Хилари, – вы с Гарри только и делаете, что заставляете бедных старичков слезать с дивана и идти в спортзал, где над ними будут смеяться не один месяц. И при этом ты собираешься остаться дома, потому что боишься, что над тобой посмеются в течение нескольких дней. Это не– честно!»
Вот тебе на! А потом она позвонила Гарри, и он продолжил в том же духе. Вот гадина!
«Если дело и вправду в этом, – заявил он, как только я взял трубку, – то я тоже думаю, что ты зря ломаешься. Если кто-нибудь чуть-чуть над тобой посмеется, это будет для тебя ценный жизненный опыт. И для книги полезно. Хилари верно говорит, что мы местами бываем чересчур высокомерны».
«Говоришь, ценный опыт для меня?! А как насчет тебя, а? Да ни в одном создании на Земле нет столько высокомерия, как в симпатичном докторе, который сидит у себя в кабинете и прописывает физкультуру на свежем воздухе толстому запуганному джентльмену, которому не надо в жизни ничего, кроме своего кресла и телевизора! Если нам надо поучиться скромности, то почему бы тебе не поехать в этот вонючий лыжный лагерь?»
«Я не могу, – простодушно отозвался Гарри. – По возрасту не подхожу. К тому же если ты забыл, я работаю. Я не говорю, что это именно ты особенно высокомерен… – Он помолчал немного, обдумывая свои слова. – Но это ведь на самом деле пойдет на пользу нашей книге. Нам обоим. И нашим читателям. Это добавит всему делу человечности».
«Мне не надо добавлять человечности! Уж чего-чего, а этого во мне с избытком! Поедешь ты». – И так далее в том же духе. Но он, конечно, никуда ехать не мог. Или не хотел. Они с Хилари ополчились на меня. Я подтвердил свое участие. И последние три недели отчаянно тренировался, чтобы быть в приличной форме.
Здесь я хочу сказать еще немного о тренировках, хотя все это очень нудно. В тот раз я повел себя неверно с самого начала, потому что взвалил на себя слишком много. Не в такой уж я был плохой форме, но для лагеря профессиональных спортсменов действительно был слабоват. Это люди совершенно иного, чем я, склада и уровня. Поэтому я очертя голову впрягся в тяжелейшие тренировки вместе с группой молодежи (там не было никого старше тридцати пяти). Все они занимались по этой программе уже не один месяц, но я подумал: черт побери, я выдержу, у меня гораздо больше опыта, чем у них!
Проблемы начались сразу же. Я самонадеянно решил, что мои мышцы достаточно подготовлены к любым нагрузкам – ведь я так давно занимаюсь велоспортом. Однако на деле выяснилось, что для того, чтобы крутить педали, и для тех упражнений, которые мне пришлось выполнять здесь, нужны совсем разные типы мышечных усилий. Вначале было интересно. Тренировки включали самые разнообразные прыжки, наклоны, отжимания и тому подобные вещи. Вот, к примеру, одно упражнение: нужно было перепрыгнуть через девятидюймовое препятствие, приземлиться как можно дальше, причем на корточки, касаясь руками пола, а потом сразу же прыгать обратно. И так раз двадцать. Ладно. Это я сделал. Но на это у меня ушло минуты две, а тренировка продолжалась час. Со временем все становилось хуже и хуже. Одно упражнение я запомню на всю жизнь: десять раз подпрыгнуть, а потом тут же упасть на пол и десять раз отжаться. Мне повезло, что сейчас я могу сделать эти чертовы десять отжиманий – значительный прогресс по сравнению с тем, что было пять лет назад, когда я не смог бы отжаться ни разу. Но это, как выяснилось, было только начало. После отжиманий надо было снова прыгать, еще девять раз. И еще девять раз отжаться. И так далее. А после того, как ты доходил до одного раза, обливаясь потом и кровью, думаете, наступал конец мучениям? Черта с два! Считайте снова до десяти. И так пять раз, туда и обратно. Я не смог выдержать до конца. Так что пришлось стоять и смотреть. Я сломался гораздо раньше, чем остальные закончили упражнение, причем подвело меня отнюдь не дыхание и не недостаток сил. У меня просто дико заболели все мышцы.
На долгое время я выбыл из игры. Мне было так плохо, что я с трудом ходил. Даже спать было больно. И вот вам три морали из всего этого. Во-первых, если вы уже немолоды, не нужно резко приступать к совершенно новым для вас тренировкам. Ваши мышцы должны постепенно приспосабливаться работать в ином режиме, даже если в целом вы в неплохой форме. Во-вторых, включите в программу своих ежедневных тренировок разнообразные виды активности, чтобы расширить спектр возможностей вашего тела. А в-третьих, забрасывая якорь, отпускайте веревку раньше, чем он коснется воды и потянет вас на дно.
Что было в Стоу: развлечение для настоящих мужчин (и женщин)
Лагерь ветеранов-лыжников – это сборище пяти или шести десятков сумасшедших, в данном случае жителей Новой Англии, в возрасте от сорока пяти до восьмидесяти восьми (sic!) лет, обожающих лыжные гонки. До безумия обожающих лыжные гонки. Вам, конечно, известно, чем отличается сырок от мелка? Так вот, простой лыжник-любитель (к примеру, я) отличается от настоящих гонщиков (собравшихся там) так же, как мел отличается от сыра. Я на этом собрании был не более к месту, чем какой-нибудь приблудившийся пес на элитной собачьей выставке. Во-первых, я все-таки разумный человек. А эти лыжники – абсолютно ненормальные.
Вот вам картина из третьего (и самого страшного) дня в Стоу. Время – 7.45, место – обогреваемый домик рядом с канатной дорогой. Не забывайте, это катание на лыжах по-восточному. То есть в данном случае обогреваемый домик – это огромное, весьма спартанское по обстановке строение, типа таких, которые в Аспене используются для размещения тяжелой техники или крупного скота. В крошечной пристройке можно купить какую-нибудь отвратительную еду по ценам, которые могли бы порадовать, будь эта еда хоть сколько-нибудь съедобной. Но это здесь не имеет абсолютно никакого значения, потому что те достойные люди, которые катаются здесь на лыжах, – жители Новой Англии, и еду они привозят с собой в коричневых бумажных пакетах. Причем после опустошения эти пакеты аккуратно складываются и берутся с собой для последующего использования. Еда, которую они привозят с собой, тоже отвратительна, но за нее по крайней мере они не платят. Хотя вообще-то на еду им наплевать, все, что их волнует, – это лыжи. Слишком сильно волнует. Я еще вчера имел возможность это понять, но сегодня синоптики пообещали дождь. Большинство лыжников захватили с собой на этот случай огромные мешки для мусора, чтобы надевать на себя. У меня мешка не было. Я думал, он мне не понадобится.
В одном углу строения экипировались мои новые друзья, спеша выехать на склон к 8.00, когда, вероятно, должно было рассвести. Я катался на лыжах практически всю жизнь и знал множество маленьких ритуалов, бытующих в этих кругах, но здесь мне довелось увидеть кое-что новенькое. Я не говорю о мешках для мусора. Хуже. Гораздо хуже.
Кучка симпатичных пожилых дам в возрасте глубоко за шестьдесят невозмутимо закрепляли под подбородками пластмассовые протекторы. Прочие с таким же олимпийским спокойствием приделывали подобные приспособления на руки. Я сам некоторым образом сдвинут на лыжной экипировке, и сложно найти такой ее вид, которого у меня не было бы в нескольких вариантах, но ничего подобного мне до сих пор видеть не приходилось. Более того, мне не приходилось о таком даже слышать. Тут я узнал, что это называется у них броней, и оказывается, она популярна у слаломистов во всем мире. Для них это настолько само собой разумеется, что на моих глазах одна из пожилых дам, которая забыла свою броню дома, взяла картонную коробку и стала вырезать из нее ножом импровизированную замену. Приспособив картонку к подбородку, она закрепила ее скотчем. Который зачем-то взяла с собой. Мне стало слегка дурно.