Момент волшебства
Шрифт:
Только этот предмет не был мертвым. Он шумел и вибрировал. Или только так казалось? Мадж моргнул и понял все. Нет, предмет не был живым, он только создавал видимость жизни, иллюзию жизни, но на самом деле был набит зомби.
Заинтересованный Брулюмпус наклонился вперед, уставившись на предмет и поднимая боками маленькие волны. Многочисленные глаза сфокусировались на одной точке. Джон-Том совершенно точно выбрал объект для материализации. Брулюмпус забыл о путниках, как будто их не существовало.
Мадж
– Удвойте ваше удовольствие, удвойте вашу радость вдвойне хорошей, вдвойне мятной жевательной резинкой!
Появился еще один зомби, чей голос был низким и мрачным, как у Брулюмпуса. Зомби глядел на Маджа так, будто нес на плечах всю тяжесть бытия. Он сказал:
– Вы страдаете… от… нерегулярного стула?
Кто-то настойчиво потянул Маджа за лапу. Чтобы разглядеть Джон-Тома, ему пришлось моргнуть. Тот озабоченно смотрел на него.
– Минуточку, приятель, – попросил выдр, не узнавая собственного голоса. – Погоди чуток. Я должен дослушать это. Тут, видишь ли, важное дело, а я… я… – Он, облизнув губы, помедлил.
– Что ты, Мадж?
– Я хочу узнать, как предохранять кухонный пол от некрасивого желтого налета. Вот черт, у меня и не было его никогда.
– Нет, Мадж, не давай ему добраться до тебя.
Молодой человек потащил выдра к плоту. Мадж слабо сопротивлялся.
– Но, кореш, что делать с грязью на моем воротнике?
– Наплюй, Мадж! – Джон-Том шлепнул его пару раз, затем подтолкнул к веслу. Они спихнули плот с бока неподвижно замершего Брулюмпуса на воду и заработали веслами изо всех сил. Понемногу выдр стал приходить в себя.
– Черт меня подери, – наконец выдохнул Мадж, – что это за жуткая магия?
Брулюмпус уже скрывался за горизонтом. Он лежал без движения в воде, уставившись на вопящий, смеющийся, убеждающий ящик, который мгновенно довел его до коматозного состояния. На прощание до них долетело несколько энергичных слов:
– Вы-ы-ы заслу-ужи-и-или-и-и отды-ых-х-х сегодня-я-я-я!
– Джон-Том!
– Что? – Юноша продолжал настойчиво грести, желая уйти как можно дальше от той части болота, которая звалась Брулюмпусом, – на тот случай, если магия перестанет действовать.
– Я никогда больше не буду критиковать твое пение.
– Ну, как же! Разумеется, будешь, – ответил Джон-Том с усмешкой.
– Не-а, никогда. – Мадж поднял правую лапу. – Клянусь всеми прелестями полевки Ченрил, лучшей куртизанки Тимова Хохота!
Он посмотрел на пенный след, оставляемый плотом, и передернул плечами.
– Меня это тоже захватило, приятель. Я даже не понял, что происходит. Коварная штуковина. – Он оглянулся на своего компаньона, когда им пришлось пригнуться под нависающими над водой ветками. – Как ты зовешь эту жуткую обалделовку?
– Коммерческое телевидение, – объяснил Джон-Том. – Я думаю, только это и могло сработать. Причем оно крутит такую дрянь сутки напролет.
– Хоть бы никогда больше ничего подобного не видеть!
– Надеюсь, что оно не сведет Брулюмпуса с ума, – пробормотал Джон-Том. – В конце концов он не так уж плох для кучи грязи.
– Эх, парень, пропадешь ты через свое мягкосердечие. Ты готов улыбаться даже собственному убийце.
– Ничего не могу с собой поделать, Мадж. Мне все существа нравятся вне зависимости от того, какая у них внешность.
– Только помни, что большинство из них не отвечают тебе взаимностью.
Джон-Том посмотрел задумчиво.
– А не спеть ли мне еще несколько куплетов, чтобы усилить заклинание?
– А не хочешь ли ты погрести, кореш?
– Ну вот, – улыбнулся Джон-Том, – я же сказал, что ты снова будешь критиковать мое пение.
– Меня достали не твои песни, а твой голос, шеф.
Препирательства заняли остаток дня и начало следующего. К этому времени они удостоверились, что покинули сферу влияния Брулюмпуса.
Несколько дней спустя путников ожидал приятный сюрприз. Пейзаж снова стал меняться, а вместе с ним и климат.
По убеждению Маджа, давно уже пора было снизиться влажности и появиться настоящей суше. Рунипай стал принимать вид скорее тропического озера, чем непроходимой трясины.
Высоко и прочно поднимались из воды острова. С поверхности исчезла пена и мутная взвесь. Вместо того чтобы образовывать заводи вокруг кочек и деревьев, вода начала двигаться в южном направлении. Потоки вскоре начнут превращаться в реки, а реки означают развитие торговли, то есть цивилизацию.
Возможно, они уже недалеки от цели путешествия.
А затем, как случалось уже не раз, растущая уверенность была уничтожена внезапной катастрофой. На спокойной воде под безоблачным небом мир внезапно перевернулся.
Джон-Тома подбросило в воздух. Он взлетел, беспомощно размахивая руками, больно ударился о воду и попытался удержаться на поверхности.
Но как только юноша поплыл, что-то схватило его за икры. Он почувствовал, как его тащит вниз – прочь от затухающего солнечного света, от кислорода, которого уже настоятельно требовали легкие.