Монах: последний зиндзя
Шрифт:
– Еще одна последняя вещь, которую я скажу тебе, сын мой, – донесся тихий шепот старого человека, сидящего напротив него. – Камень Жизни и Смерти. Он не является действительно необходимым. Я мог бы так же просто дать тебе воронье перо для медитации.
Дзебу был потрясён. Не успел он подумать, что ничего не может больше удивить его, как услышал это.
– Я не понимаю, сенсей! Как мог ты сказать мне сейчас, что Камень не имеет особенной силы?
– Это то же самое, что состояние человека, который смотрит на облако или море, приняв облик птицы или рыбы. Его нет в облаке. Там находится сознание человека. Я говорил тебе,
– Мой отец говорит, что Дерево Жизни и все его видения я вижу только в своем сознании? – спросил Дзебу, чувствуя, что он теряет что-то бесконечно дорогое.
Смех прозвучал в слабом голосе фигуры в белом:
– Почему ты говоришь «только», сын мой? Разве не удивительно сознание, в котором могут возникать такие видения?
Уже почти рассвело.
– Давайте встречать восход солнца, – сказал Тайтаро, – вступая в сверхъестественные миры наших сознаний и изучая их.
Облака, нагромождённые на горизонте, всё больше розовели. Первый ослепительный луч солнца прорвался над краем тихого моря. Дзебу понимал, как это красиво. В то время как он видел, что нет красоты в солнечном восходе, его сознание утверждало это.
– Я сейчас умру, – тихо сказал Тайтаро. Слова были как кулак, ударивший Дзебу прямо в сердце.
– Отец, нет! Что это? Тебе плохо? – «Я знаю, что не должен был позволять ему утомлять себя речами», – подумал Дзебу.
– Ничего не плохо. Я решил, что сегодня – день моей смерти.
– Нет! – закричал Дзебу. Он не сомневался ни на миг, что Тайтаро может умереть когда захочет.
Моко поднялся на ноги, встав над старым человеком, который сидел, прямо и безмятежно глядя вперед; его длинная белая борода колыхалась под лёгким ветром, дующим с моря. Плотник потянулся к Тайтаро, как бы удерживая его от Пустоты, но Дзебу отвел его руки прочь прежде, чем они коснулись старого человека, как будто Тайтаро был уже мёртв и поэтому неприкосновенен.
– Святой! – заплакал Моко. – Все зиндзя сумасшедшие, я это видел несколько дней назад. Наверно, твоё согласие на смерть есть сумасшествие всех. Ты не можешь покинуть нас сейчас! Ты нужен нам!
– Это моё право – умереть, когда я выбрал, – сказал Тайтаро тихо. – Я заслужил это, и в какой-то день ты и Дзебу почувствуете то же, что я сегодня. Дзебу-сан, я передавал тебе всё, что мог сказать тебе. Я избавился от всех привязанностей к этому миру. Даже больше, я избавился от всех глупых страхов, что осаждают стариков. Мой выбор смерти верен для меня, Дзебу, так же, как твой выбор идти в Камакуру к госпоже Танико верен для тебя. Ты нужен мне не больше, чем тебе нужен Камень. Если ты хочешь совет, иди к монаху-дзен Ейзену, чей храм – неподалеку от Камакуры. Ты встречал его однажды, и он – давно уже один из нас.
Со вздохом Тайтаро поднялся и вскарабкался на несколько шагов к вершине утеса, где они располагались лагерем прошлую ночь. Он посмотрел на волны и на восходящее солнце. В следующий момент он сел, скрестив ноги и положив руки на колени. «Он посмотрел сейчас так, как никогда не смотрел на этом свете», – подумал Дзебу. Это было выше его сил. Он упал на землю. Первые несколько всхлипов прорвались сквозь стиснутые зубы. Когда слёзы побежали свободно из его глаз, он закричал, рыдая от боли и протеста.
Тайтаро обернулся и тихо посмотрел на него сверху.
– Очнись, очнись! Разве ты ребенок пяти лет от роду, чтобы так поступать? Или монах-зиндзя?
– Ты великий человек! Я уходил из мира во имя любви, – рыдал Дзебу. – Не покидай меня, прошу тебя! Ты дал мне выбор между жизнью и смертью несколько дней назад, и я выбрал жизнь. Ты хочешь посмеяться над моим выбором?
– Что ты сказал насчет любви – глупо, сын мой. Мир полон людей, которых ты любишь. Одно ты сказал верно. Я действительно высмеял твой выбор, если отказался сделать такой же выбор для себя самого. Жизнь и смерть – одно и то же для зиндзя.
Решить – и всё. Это моё старое тело износилось. Сущность готова бросить его. Прими, прими это. Всё происходит как должно.
– Я не хочу, чтобы ты умирал! – плакал Дзебу.
– Твои страсти, как сильный ветер, всегда готовы вырываться наружу во всём, чему мы учили тебя. Ты знаешь, что свобода от страха смерти – это ключ, который отпирает цепи человечества. И ты еще расцениваешь мое решение как ужасную, печальную вещь. Ты нарушаешь спокойствие момента своими невежественными оплакиваниями!
На миг грубоватый силач Дзебу оказался в своём детстве, куда вернул его голос Тайтаро.
– Веди себя тихо!
Дзебу поднялся на ноги и встал со склонённой головой, пристыженный, понимая, что упрёк его отца имеет сейчас вес учения зиндзя. За строгим тоном Тайтаро скрывал любовь к своему приёмному сыну. Он хотел, чтобы тот был спокоен, неуязвим, как настоящий зиндзя. Он также хотел, чтобы Дзебу был человечным, а будучи человечным, он должен терпеть.
– Прости, отец, – сказал Дзебу. Тут он услышал посторонний звук рядом с собой и понял, что это Моко, согнувшись вдвоё, заглушает свои рыдания. Дзебу положил утешающую руку на его плечо.
– Сядьте и медитируйте со мной, Дзебу и Моко, – сказал Тайтаро.
Это вызвало у Моко стон, но, нежно понуждаемый рукой Дзебу на своем плече, плотник опустился на землю. Солнце теперь было большое и яркое над серо-синим морем, и сияние его слепило. Дзебу хотел облегчить печаль Моко, и в этом желании его собственная боль утратила несколько свою остроту. Долгое время они сидели в тишине.
Тайтаро сказал почти шёпотом:
– Этот нежный ветер, дующий с моря, унесет меня. Я стану Сущностью. Это будет не больше, чем любое разделение. Я буду возвращаться, когда нужно, и приносить с собой ветер. Я всегда любил мои Священные Острова. Действительно, они – подарок богов миру!
Дзебу казалось, что он забыл о времени и смерти, а солнце, постепенно розовеющее вверху, обжигало его своим летним зноем, в то время как тихий морской ветер высушивал слезы на его щеках. Через некоторое время неподвижность Тайтаро заставила Моко и Дзебу вопросительно повернуться друг к другу.
– Смотри! – сказал Моко, и слёзы хлынули по его щекам, как водопад. Дзебу повернулся, хотя уже знал, что обнаружил Моко. Моко встал и полез к вершине, где сидел Тайтаро. Он всмотрелся в его черты, потом повернул к Дзебу лицо, полное горя.